Исковая давность и принцип доброй совести
Нормы об исковой давности являются императивными нормами, нормами строгого права. До недавнего времени сама возможность усмотрения суда применительно к исковой давности исключалась.
Однако в сфере споров об аннулировании сделок имеется проблема применения исковой давности. Прежде всего она касается сделок ничтожных, для которых исковая давность течет объективно - с момента исполнения, а не субъективно (по общему правилу с момента, когда истцу стало известно или должно было стать известно о нарушении его права). Это вполне понятно, если вспомнить, что иск о применении последствий недействительности сделки (п. 2 ст. 167 ГК РФ) защищает не субъективное право, а интерес.
Такое течение срока исковой давности вступает в противоречие с интересами истца, если он оспаривает сделку по основанию недобросовестности стороны сделки, в том числе в тех случаях, когда недобросовестность сразу не могла быть им обнаружена.
Что касается сделок оспоримых, то недобросовестность органа (представителя) истца при заключении сделки, как правило, имеет место и после заключения сделки, хотя срок исковой давности уже течет.
Очевидно, что если допустить спор по мотивам недобросовестности органа (представителя) истца, то сохранение строгого применения правил об исковой давности вступит в противоречие с недобросовестностью как основанием иска и тем самым существенно ограничит применение принципа доброй совести. Поэтому приходится признать, что если своевременному предъявлению иска препятствовало недобросовестное поведение истца в лице его органа или представителя (во всяком случае, если именно это поведение является и основанием иска), то необходимо допустить и смягчение правил об исковой давности.
В то же время нужно понимать, что в целом нормы об исковой давности регулируют поведение именно истца, но никак не ответчика. Поэтому усмотрение в части течения срока исковой давности в зависимости от поведения ответчика в принципе исключено. Такие действия ответчика, как сокрытие фактов, затягивание спора в целях истечения срока для предъявления иного иска и т.п., имеют значение только для выяснения вопроса, с какого момента истцу стало известно о нарушении его права и в чем состоит нарушение его права. Перенесение момента начала течения срока на момент прекращения недобросовестных действий ответчика здесь не имеет никакого основания и представляется недопустимым.
