§ 2. О порядке расторжения договора
Не менее важной и заслуживающей, на наш взгляд, пристального внимания является проблема предоставления субъектам экономического оборота большей свободы в вопросе выхода из договорных отношений. Законодатель не желает или опасается сузить границы всеобъемлющего, по существу, судебного контроля в этой сфере.
Неукоснительное следование положенному в основу ГК принципу сохранения однажды заключенного договора было оправданным в период формирования рыночных отношений. Как верно отмечает Ю.В. Рогова, принятие Кодекса проходило в условиях коренной перестройки экономики страны: прежние хозяйственные связи были практически полностью разрушены, а неплатежи по договорам приобрели масштабный характер. В таких условиях первоочередной стала проблема формирования стабильных договорных отношений <1>.
--------------------------------
<1> Рогова Ю.В. Указ. соч.
И эта проблема была решена путем закрепления судебного порядка расторжения договора в качестве основного (п. 2 ст. 450 ГК) и лимитирования одностороннего отказа от договора (исполнения договора), который допускается лишь в случаях, установленных законом (практически все из них носят императивный характер), или соглашением сторон (п. 1 ст. 450 ГК в прежней ред.).
Из всех развитых западных стран только во Франции до настоящего времени сохраняется судебный порядок расторжения договора. Статьей 1184 Французского гражданского кодекса (далее - ФГК) закреплено положение, согласно которому сторона, в отношении которой обязательство не было исполнено, вправе по своему усмотрению либо требовать исполнения обязательства, либо обратиться в суд за расторжением договора <1>. Это положение подвергается критике не только французскими, но и российскими правоведами.
--------------------------------
<1> Французский гражданский кодекс: Учебно-практический комментарий. М.: Проспект, 2008. С. 457.
В частности, А.С. Комаров отмечает, что обязательная судебная процедура расторжения договора не отвечает требованиям динамичности коммерческого оборота и затрудняет его развитие, сковывает на время, пока не будет завершена формальная процедура расторжения договора, мобильность предпринимателей <1>.
--------------------------------
<1> Комаров А.С. Ответственность в коммерческом обороте. М., 1991. С. 94.
При этом ФГК, в отличие от отечественного ГК, не связывает необходимость обращения в суд с существенностью нарушения договорного обязательства и не обременяет кредитора дополнительными обязанностями по соблюдению формальной процедуры получения от должника ответа на предложение расторгнуть договор (ст. 452 ГК).
Если исходить из постулата о том, что "предусмотренные законом модели ограничения свободы договора преследуют одну из трех целей: защита слабой стороны договора, защита интересов кредиторов либо защита публичных интересов (государства, общества)" <1>, то такой подход законодателя представляется не совсем логичным. Кредитор, права которого и так существенным образом нарушены (лишь в этом случае в соответствии с п. 2 ст. 450 ГК он может обратиться в суд), вынужден дополнительное время (в случае неполучения ответа - как минимум 30 дней) претерпевать дополнительные издержки, фактически увеличивая размер своих убытков, а затем еще в период довольно длительного судебного разбирательства не иметь возможности заключить заменяющую сделку. Притом что односторонний отказ от договора в подавляющем большинстве случаев не обусловлен законодателем существенностью нарушения договора <2>.
--------------------------------
<1> Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. 3-е изд., стереотип. Кн. 1. М.: Статут, 2001. С. 159.
<2> Этот недостаток отмечен в п. 9.1 Концепции развития гражданского законодательства: "Односторонний отказ от договора (исполнения договора) допускается при отсутствии каких-либо серьезных к тому оснований". См.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г.) // Вестник ВАС РФ. 2009. N 11.
Таким образом, норма о расторжении договора в судебном порядке носит явно выраженный продебиторский подход и не обеспечивает оперативную защиту интересов кредитора.
В развитых западных правопорядках отмечается нарастающая тенденция отказа от судебного контроля в этой сфере и предоставления контрагентам большей свободы в возможности выхода из нарушенного договора.
В процессе модернизации в 2002 г. Гражданского уложения Германии (далее - ГГУ) подвергся существенному реформированию институт расторжения нарушенных договоров - в качестве общего правила закреплен несудебный порядок расторжения. В частности, в соответствии с § 323 ГГУ, если должник не осуществляет исполнение, срок которого наступил, или предоставляет исполнение, не соответствующее договору, кредитор может требовать исполнения обязательства или отказаться от договора при условии, что он назначил должнику разумный срок на исполнение и в этот дополнительный срок исполнение не было произведено. Частью 2 этого же параграфа предусмотрены случаи, когда кредитор может расторгнуть договор без предоставления должнику дополнительного срока на исполнение: должник однозначно объявил об отказе от исполнения; срок, установленный в договоре, имел особое значение для кредитора; существуют особые обстоятельства, которые с учетом оценки взаимных интересов сторон оправдывают право на немедленный отказ от договора <1>.
--------------------------------
<1> См.: Гражданское уложение Германии / Пер. с нем. М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 154 - 155.
Еще более прогрессивная норма установлена § 376 Торгового уложения Германии, она включена в раздел, регулирующий отношения коммерческой купли-продажи (аналог российского договора поставки). Названный параграф предусматривает, что в случае нарушения установленного в коммерческом договоре купли-продажи фиксированного срока исполнения кредитор вправе расторгнуть договор, не устанавливая каких-либо дополнительных сроков, но он должен немедленно после начала периода просрочки заявить о своем намерении настаивать на исполнении. Иначе в дальнейшем он лишается права требовать исполнения и может лишь требовать расторжения договора <1>.
--------------------------------
<1> См.: Торговое уложение Германии / Пер. с нем. М.: Волтерс Клувер, 2005. С. 192.
Сходные нормы с определенными корректировками имплементированы в гражданское законодательство Австрии, Италии, Швейцарии, Чехии, Венгрии, Израиля и ряда других стран <1>.
--------------------------------
<1> Норма, аналогичная § 323 ГГУ, включена в проект новой редакции ФГУ. См. об этом подробнее: Синявская М.С. Вопросы нарушения договора и его последствий в современном французском праве: настоящее положение дел, критика, проект реформы // Вестник гражданского права. 2008. N 3.
Такой подход представляется более рациональным, поскольку, с одной стороны, дает возможность кредитору оценить экономическую целесообразность продолжения договора, с другой стороны, учитывает интересы должника, предоставляя ему, образно выражаясь, "последний шанс" устранить дефект обязательства в сроки, дополнительно установленные кредитором.
В отечественной литературе также обсуждается не закрепленная в нормативных источниках и разработанная научной доктриной США так называемая теория эффективного контракта, суть которой в самом общем виде заключается в том, что должник может в любое время отказаться от договора, возместив кредитору убытки. В данном случае американская доктрина исходит из того, что, если экономические преимущества для должника превышают экономический ущерб, причиняемый кредитору отказом должника от исполнения, должник должен иметь возможность отказаться от договора <1>.
--------------------------------
<1> См. об этом подробнее: Желонкин С.С. Особенности юридической доктрины как источника права и условия ее применения (на примере доктрины добрых нравов и публичного порядка) // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2012. N 3. С. 34; Рогова Ю.В. Указ. соч.
Ю.В. Рогова отмечает, что указанная теория, отличаясь высокой степенью мобильности и не испытывая особых затруднений при преодолении государственных границ и даже границ правовых систем определенного типа, нашла воплощение в положениях ч. 3 ст. 310 обновленного ГК, поскольку предусмотренная ею компенсация за отказ от договора, является частичной рецепцией теории эффективного контракта <1>.
--------------------------------
<1> См.: Там же.
Изложенные подходы зарубежного законодательства основаны на общей тенденции европейского права, презюмирующей все нормы договорного права диспозитивными, и обусловлены стремительно изменяющимися процессами в экономике. Как верно отмечает Е.Г. Комиссарова, зачастую "положительный эффект для участников экономического оборота может оказаться выше не столько от факта сохранения договорных отношений, сколько от факта их досрочного прекращения" <1>.
--------------------------------
<1> Комиссарова Е.Г. Указ. соч. С. 56 - 61.
Однако в отечественном гражданском законодательстве принцип сохранения однажды заключенного договора приобрел форму категорического императива, поскольку возведен на уровень законодательной политики (на это прямо указано в п. 7.1 Концепции развития гражданского законодательства). Как отмечено выше, практически все нормы, регулирующие односторонний отказ от договора (исполнения договора), являются императивными <1>, при этом установленные ограничения зачастую носят излишний характер, что сковывает инициативу субъектов экономического оборота, лишая их возможности своим соглашением расширить перечень оснований отказа от договора. При этом и научная доктрина, и судебная практика демонстрируют сугубо механический подход к квалификации нормы: если норма не содержит положения о праве сторон предусмотреть в договоре иное, значит, она императивная. Такой подход, являющийся доминирующим в отечественной цивилистике <2>, был положен и в основу судебной практики.
--------------------------------
<1> В качестве иллюстрации беспрецедентного числа императивных норм в договорном праве в литературе часто ссылаются на М.И. Брагинского, который подсчитал, что в ГК в составе норм, регулирующих отдельные виды договоров, оказалось 1 600 императивных и только 200 диспозитивных норм. См.: Брагинский М.И. О нормативном регулировании договоров // Журнал российского права. 1997. N 1. С. 72.
<2> См., например: Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. 1 / Отв. ред. Е.А. Суханов. М.: Статут, 2010. С. 63 (автор главы - Е.А. Суханов); Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 89 - 90.
