Статья 319.1. Погашение требований по однородным обязательствам
Комментарий к статье 319.1
1. До 1 июня 2015 г. отечественное законодательство предусматривало правила, касающиеся зачисления исполнения в счет нескольких однородных долгов, только в отношении обязательств, вытекающих из договоров поставки (ст. 522 ГК РФ). В иных случаях вопрос об отнесении исполнения решался судебной практикой за счет применения предписаний ст. 522 ГК РФ по аналогии закона (см., например, п. 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 сентября 2011 г. N 147). В ходе реформы гражданского законодательства правила о зачислении исполнения были перенесены в "общую часть" и закреплены ст. 319.1 ГК РФ. Таким образом, в настоящее время регулирование данного вопроса носит универсальный характер, что соответствует подходам, принятым в зарубежном законодательстве и международных актах (ст. ст. 6.1.12 - 6.1.13 Принципов УНИДРУА, ст. III.-2:110 Модельных правил европейского частного права).
1.1. Универсальность правил о зачислении исполнения позволяет использовать их независимо от того, возникли несколько однородных требований из одного или различных оснований - единого договора, нескольких договоров одного или различных видов (п. 39 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. N 54) - либо вообще из юридических фактов различной правовой природы.
Единственным обязательным условием применения соответствующих правил является однородность обязательств (требований). Однородными являются требования, обязывающие к предоставлению однородных предметов (например, денег или иных заменимых вещей одного рода, бездокументарных эмиссионных ценных бумаг).
1.2. Правила ст. 319.1 ГК РФ носят диспозитивный характер. Это вытекает из существа регулируемого вопроса, прямо отражено в Концепции реформирования общих положений обязательственного права России (п. 3.5 раздела II) и подтверждается предписаниями п. п. 2 и 3 рассматриваемой статьи. Вывод о диспозитивности установленных законом правил об отнесении исполнения не вызывал сомнений в правоприменительной практике и ранее (см., например, п. 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 сентября 2011 г. N 147).
Соответственно, очередность зачисления исполнения однородных требований может быть определена соглашением сторон, которое обладает приоритетом перед правилами ст. 319.1 ГК РФ и исключает их применение. Подобное соглашение может являться составной частью договора (договоров), порождающего соответствующее обязательство, или заключаться сторонами позднее.
1.3. В отсутствие согласованной сторонами очередности п. 1 ст. 319.1 ГК РФ закрепляет право выбора обязательства, в счет исполнения которого будет засчитываться предоставление, за должником.
Аналогичные правила содержатся и в международных актах (см. п. 1 ст. 6.1.12 Принципов УНИДРУА, п. 1 ст. III.-2:110 Модельных правил европейского частного права). При этом в отличие от последних п. 1 ст. 319.1 ГК РФ допускает возможность должника осуществить такой выбор не только непосредственно в момент исполнения, но и без промедления (т.е. в минимально короткий с учетом всех обстоятельств срок) после исполнения.
Должник обязан довести свое волеизъявление о совершенном выборе до кредитора. Поскольку закон не выдвигает каких-либо требований в отношении его формы, оно может быть сделано как устно, так и письменно. Самая типичная форма доведения до кредитора этого волеизъявления применительно к денежным обязательствам - указание соответствующего назначения платежа в платежном поручении при безналичном переводе.
1.4. В случае, когда должник не воспользовался своим правом зачислить предоставление в счет исполнения определенного обязательства, международные акты (п. 2 ст. 6.1.12 Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА, ст. III.-2:110 Модельных правил европейского частного права) предусматривают возможность перехода права выбора к кредитору. Однако отечественное законодательство (и ст. 522, и ст. 319.1 ГК РФ), к сожалению, не допускает подобного перехода. При отсутствии соответствующего волеизъявления должника отнесение исполнения к тому или иному обязательству определяется очередностью, установленной п. п. 2 и 3 ст. 319.1 ГК РФ.
2. В соответствии с п. 2 ст. 319.1 ГК РФ, если должник не указал, в счет какого из однородных обязательств осуществлено исполнение, исполнение засчитывается в пользу обязательств, по которым кредитор не имеет обеспечения, преимущественно перед обязательствами, имеющими обеспечение. Положения п. 2 ст. 319.1 ГК РФ подлежат применению в тех случаях, когда по всем однородным обязательствам срок исполнения наступил либо когда по всем однородным обязательствам срок исполнения не наступил (п. 40 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. N 54). Комментируемая норма направлена на максимальную защиту интересов кредитора, пытаясь предположить, каков обычно будет в такой ситуации этот интерес. Это правило работает тогда, когда среди обязательств должника имеются обязательства как обеспеченные, так и не обеспеченные.
Соответствующие правила, впервые закрепленные в российском законодательстве, сформулированы под явным влиянием регулирования, содержащегося в п. 3 ст. 6.1.12 Принципов УНИДРУА и п. 4 ст. III.-2:110 Модельных правил европейского частного права. При этом в указанных международных актах предложены более "тонкие" настройки - приоритетом в определении очередности зачисления обладают "обязательства, по которым кредитор имеет наименьшее обеспечение". Тем самым указанные международные источники учитывают принципиально разную степень уверенности и гарантии, предоставляемые кредитору различными способами обеспечения. Например, при таком подходе преимуществом в зачислении исполнения пользуются не только необеспеченные требования перед обеспеченными, но и внутри обеспеченных - имеющие личное обеспечение (например, поручительство) перед требованиями, имеющими реальное обеспечение (например, залог). Кроме того, некоторая абстрактность формулировки "имеет наименьшее обеспечение" позволяет распространить данный критерий за пределы института обеспечения обязательств как такового и признать, например, преимущество в зачислении исполнения в счет единоличного долга перед долгом солидарных должников, долга, по которому ранее истекает исковая давность, и т.д.
К сожалению, п. 2 ст. 319.1 ГК РФ все эти различия игнорирует. В итоге в контексте применения п. 2 комментируемой статьи в российском праве может возникнуть масса сложных вопросов. Например, непонятно, куда стоит отнести платеж, если по одному из долгов имеется залог, но срок давности истек, а другой долг не обеспечен, но не задавнен. Как поступить, если по одному из долгов имеется значительная неустойка, а по другому - поручительство юридического лица, находящегося на грани банкротства? Неужели логично относить платеж должника в счет нового необеспеченного долга, когда у кредитора имеется обеспеченное залогом требование к должнику, по которому вот-вот истечет давность?
Попытку придания правилам п. 2 ст. 319.1 ГК РФ "тонкой настройки" можно ожидать от судебной практики. В Постановлении от 22 ноября 2016 г. N 54 Пленум ВС РФ разрешил ряд вопросов. В частности, в п. 40 указано, что "не считается обеспеченным по смыслу п. 2 ст. 319.1 ГК обязательство, за ненадлежащее исполнение которого предусмотрена только лишь неустойка" (это не удивительно, так как неустойка в принципе полноценным обеспечением не является (см. комментарий к ст. 329 ГК РФ)).
В п. 41 того же Постановления разъяснено, что в случае, когда среди однородных требований имеются задавненные, "исполненное засчитывается в пользу требований, по которым срок исковой давности не истек".
С указанными разъяснениями следует согласиться, однако, к сожалению, предлагаемые ВС РФ решения фрагментарны и не снимают всех возникающих вопросов.
Основная проблема заключается в том, что указанное в п. 2 ст. 319.1 ГК РФ правило далеко не всегда способно предсказуемо и справедливо разрешить проблему отнесения платежей должника и очень часто может привести к выбору варианта, который абсолютно невыгоден кредитору. В связи с этим серьезной ошибкой российского законодателя было то, что он проигнорировал закрепленную во всех вышеуказанных актах международной унификации частного права возможность минимизировать востребованность этих правил об отнесении платежей при отсутствии указания должника на сей счет, а именно переход права отнесения поступивших платежей кредитору. Это решение позволило бы кредитору выбрать тот вариант, который мог бы отразить его интерес намного точнее, чем то, как пытается ухватить этот интерес норма п. 2 ст. 319.1 ГК РФ.
При этом представляется, что данное крайне разумное правило о переходе права выбора отнесения платежей к кредитору вполне может выводиться судами из общих начал гражданского права и принципа добросовестности. Если должник не указал назначение платежа и при этом кредитор в разумный срок сообщил должнику свой выбор в отношении атрибуции произведенного платежа, было бы крайне странно игнорировать этот выбор и определять назначение платежа в соответствии с крайне неопределенными и далеко не всегда отвечающими интересам кредитора, но направленными вроде бы на защиту его интересов правилами п. 2 комментируемой статьи. В любом случае стороны могут закрепить такое правило в договоре и не дожидаться того, когда судебная практика реализует эту идею.
3. Если применение правил п. 2 ст. 319.1 ГК РФ не позволяет определить обязательство, в счет которого должно засчитываться исполнение (например, все обязательства сторон являются обеспеченными, либо, напротив, необеспеченными), дальнейшее определение очередности зачисления исполнения производится в соответствии с предписаниями п. 3 рассматриваемой статьи (п. 40 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. N 54).
Согласно указанным правилам исполнение засчитывается в счет того обязательства, срок исполнения которого наступил или наступит раньше, либо когда обязательство не имеет срока исполнения, то в счет обязательства, которое возникло раньше. Если же сроки исполнения обязательств наступили одновременно, исполненное засчитывается пропорционально в погашение всех однородных требований.
3.1. Указанные правила внешне напоминают регулирование, содержащееся в международных актах (п. 3 ст. 6.1.12 Принципов УНИДРУА и п. 4 ст. III.-2:110 Модельных правил европейского частного права), очевидно, выступавших их прообразом.
Однако это сходство является только кажущимся. В международных актах "срок исполнения" и "момент возникновения обязательства" являются отдельными критериями отнесения исполнения, которые применяются последовательно. В российском варианте соответствующие обстоятельства выступают критериями одного уровня, причем "момент возникновения обязательства", как критерий отнесения исполнения, получает правовое значение только для обязательств, срок исполнения которых не установлен. Соответственно, при наличии двух необеспеченных денежных обязательств в сумме 100 руб. каждое, имеющих разный момент возникновения, но один и тот же срок исполнения, в случае совершения должником предоставления в размере 100 руб., при применении российского законодательства исполненное распределится пропорционально и погасит оба требования частично в размере 50 руб. каждое. Использование предписаний международных актов в том же примере приведет к зачислению исполненного полностью в счет того обязательства, которое возникло ранее.
3.2. Следует обратить внимание и на отличия в установлении общей последовательности критериев зачисления исполнения (при отсутствии указания на сей счет должника и кредитора), используемой в ст. 319.1 по сравнению с международными аналогами. Принципы УНИДРУА (п. 3 ст. 6.1.12) и Модельные правила европейского частного права (п. 4 ст. III.-2:110) предлагают следующую очередность на случай, если должник не определил назначения исполнения: (1) обязательство, срок исполнения которого наступил или наступит первым; (2) обязательство, по которому кредитор имеет наименьшее обеспечение; (3) обязательство, которое является наиболее обременительным для должника; (4) обязательство, которое возникло первым. Такая последовательность имеет в основе определенную логику защиты кредитора, выстроенную исходя из его предполагаемых интересов: от наиболее очевидных (1) - к наименее (4). В регулировании, предложенном в п. п. 2 и 3 ст. 319.1 ГК РФ, такая логика не прослеживается, а последовательность критериев зачисления выглядит случайной.
Попытку исправления этих недостатков предпринял ВС РФ, указав, что положения п. 2 ст. 319.1 ГК РФ подлежат применению в тех случаях, когда по всем однородным обязательствам срок исполнения наступил либо когда по всем однородным обязательствам срок исполнения не наступил, а п. 3 ст. 319.1 ГК РФ - когда имеются только обеспеченные либо только необеспеченные однородные обязательства с различными сроками исполнения. Если же среди однородных обязательств имеются те, по которым срок исполнения наступил, и те, срок исполнения по которым не наступил, исполненное в первую очередь распределяется между обязательствами, срок исполнения по которым наступил в соответствии с правилами, предусмотренными п. п. 2, 3 ст. 319.1 ГК РФ (п. 40 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. N 54). Такая интерпретация придает предписаниям рассматриваемой статьи некоторую системность регулирования. Однако даже при таком истолковании общая последовательность критериев зачисления исполнения ст. 319.1 ГК РФ значительно отличается от международных аналогов.
