Статья 313. Исполнение обязательства третьим лицом
Комментарий к статье 313
1. Исполнение обязательства третьим лицом известно российским (советским) кодификациям начиная с 1964 г. европейские гражданские кодексы и международные акты унификации частного права также нередко содержат нормы, регулирующие отношения по исполнению обязательства третьим лицом (например, ст. III.-2:107 Модельных правил европейского частного права).
Исполнение обязательства должника третьим лицом в некотором смысле может рассматриваться как исключение из принципа относительности обязательственных отношений, в силу которого по общему правилу обязательство связывает только две стороны, а все иные субъекты являются для их правовой связи лицами посторонними и не вправе вторгаться в отношения кредитора и должника. При исполнении обязательства третьим лицом кредитору приходится иметь дело с третьим лицом, а не с должником. Правопорядок устанавливает данное исключение ввиду того, что во многих случаях исполнение обязательства третьим лицом не затрагивает законных интересов кредитора, в том числе потому, что ответственность за надлежащее исполнение обязательства третьим лицом, на которое возложено исполнение, продолжает нести должник (ст. 403 ГК РФ).
При этом следует иметь в виду, что далеко не всякое обязательство по своему существу допускает исполнение третьим лицом или возложение на третье лицо исполнения. Например, трудно себе представить возложение исполнения соблюдать режим конфиденциальности на основании соглашения о неразглашении на третье лицо.
1.1. Согласно общему правилу, отраженному в п. 1 комментируемой статьи, кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом, на которое должник возложил исполнение. Возложение должником исполнения обязательства на третье лицо не охватывается правоотношением по исполнению обязательства должника перед кредитором, выходя за его рамки. Такое возложение представляет собой правоотношение между должником и третьим лицом, в котором кредитор обычно не участвует.
Правовая природа возложения в законодательстве не раскрывается. Наука гражданского права, а также практика показывают, что возложение исполнения может вытекать из различных правовых оснований и, как правило, опирается на ранее заключенный договор между должником и третьим лицом или выражается в заключении договора между ними.
1.2. Тип отношений, в раках которых проявляет себя возложение исполнения обязательства, является принципиальным для правильной квалификации имущественных отношений между должником и третьим лицом, в том числе после осуществления исполнения третьим лицом. Возможны в том числе следующие варианты возложения исполнения.
(а) Чаще всего в основе возложения лежит обязательство третьего лица перед должником, за счет исполнения которого в пользу кредитора (минуя самого должника) погашается и долг третьего лица перед должником, и долг должника перед кредитором. Это возможно в тех случаях, когда долг третьего лица перед должником однороден долгу должника перед кредитором.
Обязательство третьего лица перед должником может также вытекать из неосновательного обогащения, деликта, корпоративных оснований (например, выплата действительной стоимости доли) и т.п., но все же на практике чаще всего у третьего лица перед должником имеется договорное обязательство.
Так, например, возложение исполнения обязательства на третье лицо может вытекать из консенсуального договора дарения, по которому дарителем является третье лицо (в терминологии комментируемой статьи), а одаряемым - должник (п. 4 ст. 576 ГК РФ). Но в коммерческой практике, пожалуй, наиболее распространена ситуация, когда у третьего лица имеется перед должником долг, вытекающий из какого-нибудь двустороннего возмездного договора. Например, покупатель (третье лицо) имеет долг перед продавцом по договору купли-продажи, а продавец (должник) имеет задолженность по кредиту перед банком (кредитором): платеж покупателя непосредственно банку на основании возложения исполнения будет погашать долг покупателя перед продавцом и долг продавца перед банком.
Если при этом между должником и третьим лицом ранее заключен договор, по которому третье лицо обязано осуществить исполнение в адрес указанного в таком договоре кредитора должника или обязано выполнить такую инструкцию должника, третье лицо обязано осуществить исполнение в адрес указанного лица под страхом оказаться нарушителем своего обязательства перед должником. Так, например, некоторые разновидности договоров напрямую предусматривают право стороны обязать другую сторону исполнять обязательство определенному адресату, указанному в договоре изначально или впоследствии в одностороннем письме контрагента (например, договор поставки с условием поставки товара по отгрузочной разнарядке получателям, указанным в такой разнарядке, согласно ст. 509 ГК РФ).
Если такого ранее заключенного договора нет, то возложение может происходить в форме предложения, направляемого должником третьему лицу, об исполнении имеющегося у третьего лица перед должником обязательства в адрес кредитора должника. В такой ситуации третье лицо свободно как согласиться с таким предложением и исполнить свое обязательство в адрес того, кого указал должник, так и игнорировать эту просьбу и произвести исполнение непосредственно должнику (своему кредитору). При этом если третье лицо исполняет по просьбе должника в адрес кредитора последнего, можно говорить о том, что третье лицо и должник конклюдентно пришли к соглашению об изменении порядка исполнения обязательства третьего лица перед должником.
(б) Но возложение может опираться также на договор должника с третьим лицом, предметом которого является предоставление, являющееся однородным с долгом должника перед кредитором, но не облеченное в обязательство третьего лица перед должником.
Так, например, возложение исполнения может вытекать из отношений по реальному договору займа, если должник (заемщик) просит третье лицо (заимодавца) предоставить ему заем на оговоренных условиях, передав сумму займа непосредственно кредитору заемщика в погашение долга заемщика перед ним. Тем самым обязательство должника перед кредитором прекращается исполнением, а с третьим лицом у должника возникают отношения из договора займа (см., например, Постановление Президиума ВАС РФ от 14 сентября 2004 г. N 7446/04). Так, например, дочернее общество может попросить материнскую компанию погасить его долги перед определенным кредитором; если материнская компания погашает такой долг и при этом должник и третье лицо не оформляют никакого соглашения, проясняющего природу этой "помощи" со стороны материнской компании, разумно предполагать, что стороны пришли к соглашению о предоставлении займа, предполагающегося в силу ст. 809 ГК РФ в качестве процентного.
Аналогичная ситуация может иметь место в ситуации, когда между должником и третьим лицом имеется реальный договор дарения, согласно которому дар предоставляется путем передачи определенного имущества дарителем указанному одаряемым лицу. Так, например, нередко родители погашают долги своих детей с целью одарить последних.
В подобных случаях нередко никакого письменного договора до самого возложения нет, а имеются лишь устные договоренности, которые и реализуются в форме соответствующей адресованной третьему лицу просьбы должника предоставить дар или заем путем погашения долга должника перед кредитором (оферта) и осуществления фактического предоставления в пользу кредитора третьим лицом (акцепт).
Также могут встречаться случаи, когда возложение проявляется не в форме заключения договора дарения, а в форме безвозмездного погашения долгов должника перед кредитором без цели одарить. Например, если в вышеописанной ситуации погашения долга дочернего общества силами материнской компании из обстоятельств дела следует, что такая "помощь" со стороны материнской компании носила безвозвратный характер, вряд ли разумно говорить о наличии у материнской компании цели одарить дочернее общество (animus donandi), так как освобождение дочернего общества от долга перед кредитором приносит материнской компании выгоду в виде роста чистых активов дочернего общества. Соответственно, здесь нет договора дарения, но есть непоименованный безвозмездный договор внутри холдинга.
Безусловно, этот перечень возможных форм возложения незакрытый.
1.3. Обязывая кредитора принять исполнение от третьего лица при наличии возложения, закон оставляет без регулирования последствия таких случаев, когда кредитор принимает исполнение от третьего лица при отсутствии возложения исполнения обязательства должником (за исключением фрагментарного правила, выводимого из п. 6 комментируемой статьи). Поскольку кредитор в большинстве случаев не участвует в отношениях между должником и третьим лицом, наличие факта возложения оказывается для него неизвестным или предположительным. Судебной практике известны дела, когда третье лицо предъявляло к кредитору требования о неосновательном обогащении по мотиву отсутствия факта возложения на него исполнения обязательства со стороны должника. Если первоначально кондикционный иск третьего лица при отсутствии возложения считался допустимым (Постановление Президиума ВАС РФ от 13 октября 1998 г. N 3784/97), то впоследствии подход в судебной практике изменился и добросовестный кредитор считался защищенным от кондикционного иска третьего лица (Постановления Президиума ВАС РФ от 28 октября 2010 г. N 7945/10, от 15 июля 2014 г. N 3856/14). Схожий вопрос возникал и в случаях, когда изначально факт возложения исполнения имел место, но отпал впоследствии (например, договор о возложении исполнения был расторгнут или был признан недействительным). Судебная практика и здесь последовательно защищала кредитора от необоснованного кондикционного иска третьего лица (п. 13 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. N 49; п. 14 информационного письма ВАС РФ от 13 сентября 2011 г. N 147). Во всех этих спорах речь шла об исполнении третьим лицом денежного обязательства. Вопрос о возможности предъявления кондикционного иска к кредитору, получившему неденежное предоставление от третьего лица, в практике высших судов пока не вставал.
1.4. Статья 313 ГК РФ в редакции, вступившей в силу 1 июня 2015 г., не прояснила вопрос о характере отношений между третьим лицом и должником в случае возложения исполнения обязательства и при этом сохранила закрепленное в прежней редакции данного пункта указание на то, что кредитор обязан принимать исполнение от третьего лица, если было возложение, что подразумевает отсутствие такой обязанности в случае отсутствия возложения. Но имеет ли кредитор право принять такое исполнение при отсутствии возложения и может ли не опасаться предъявления к нему кондикционного иска третьим лицом (в соответствии со сложившейся в условиях действия прежней редакции ст. 313 ГК РФ судебной практикой) и как это скажется на судьбе обязательства должника?
Представляется, что эта норма должна толковаться следующим образом. Если кредитор принял от третьего лица исполнение в ситуации, когда он не обязан был его принимать согласно ст. 313 ГК РФ (т.е. при отсутствии возложения и указанных в п. 2 комментируемой статьи обстоятельств, при наличии которых кредитор обязан принять исполнение от третьего лица без возложения), обязательство должника должно считаться прекращенным исполнением, даже если должник на самом деле не возлагал исполнение на третье лицо. Соответственно, кондикционный иск третьего лица к кредитору со ссылкой на отсутствие возложения по общему правилу невозможен.
Этот подход абсолютно очевиден в ситуации уплаты денежного долга. ВС РФ в Постановлении Пленума от 22 ноября 2016 г. N 54 по этому поводу указал следующее: "Кредитор по денежному обязательству не обязан проверять наличие возложения, на основании которого третье лицо исполняет обязательство за должника, и вправе принять исполнение при отсутствии такого возложения. Денежная сумма, полученная кредитором от третьего лица в качестве исполнения, не может быть истребована у кредитора в качестве неосновательного обогащения, за исключением случаев, когда должник также исполнил это денежное обязательство либо когда исполнение третьим лицом и переход к нему прав кредитора признаны судом несостоявшимися". Последнее исключение работает тогда, когда третье лицо платит без возложения в надежде на переход к нему прав кредитора по п. 5 комментируемой статьи, но суд отказывается признавать суброгацию в связи с тем, что признает поведение третьего лица злоупотреблением правом. Подробнее см. комментарий к п. 2 ст. 313 ГК РФ.
Указание в данном разъяснении на то, что кредитор не обязан проверять наличие возложения при получении от третьего лица денежного платежа, оставляет открытым вопрос о том, имеется ли такая обязанность при получении неденежного исполнения от третьего лица. Вопрос этот крайне неочевиден, но представляется, что аналогичное решение должно быть воспринято и применительно к неденежным предоставлениям от третьих лиц. Покупатель, которому некое лицо привозит товар, указывая, что действует по поручению поставщику, не обязано проверять наличие возложения.
Этот подход позволяет кредитору избегать сложных процедур проверки наличия возложения при принятии исполнения. Исключения, которые следует, видимо, признать, проявляются в тех случаях, когда должник, не согласный с тем, что предоставление, учиненное третьим лицом без возложения, прекращает его обязательство перед кредитором, докажет, что (а) возложения действительно не было и (б) кредитор недобросовестен и либо точно знал, либо должен был знать об отсутствии возложения (при этом кредитор не обязан проверять факт возложения). Так, например, если поставщик предупредит покупателя о том, чтобы он не принимал товары от некоего производителя, на которого ранее поставщик возлагал исполнение своего обязательства по поставке, игнорирование такого предупреждения покупателем неправомерно. Соответственно, в таком случае принятие покупателем пришедшего от данного производителя груза не будет влиять на отношения поставщика и покупателя, поставщик будет обязан осуществить поставку, а покупатель будет обязан ее принять, в то время как производитель может попытаться вернуть отгруженный покупателю товар по правилам о неосновательном обогащении, либо стороны могут иным образом урегулировать свои отношения без воздействия на обязательство должника и кредитора.
Модельные правила европейского частного права исходят из несколько иного решения (см. ст. III.-2:107). Так же как и в предложенном выше варианте, самочинное исполнение третьим лицом обязательства должника (за исключением одного случая, аналогичного тому, который указан в подп. 2 п. 2 ст. 313 ГК РФ) не обязывает кредитора принимать исполнение от третьего лица без возложения, но кредитор вправе принять такое несанкционированное исполнение от третьего лица в счет исполнения обязательства должника. При этом такое принятие несанкционированного должником предоставления третьего лица согласно Модельным правилам европейского частного права, так же как и в рамках предложенного нами решения, прекращает обязательство должника. Интерес же должника защищается в этом случае за счет того, что кредитор отвечает перед ним за любые потери, возникшие в связи с принятием такого предоставления в счет обязательств должника.
1.5. Как следует из буквы п. 1 ст. 313 ГК РФ, при отсутствии возложения или обстоятельств, указанных в п. 2 комментируемой статьи, у кредитора появляется формальное основание правомерно отказаться от принятия исполнения от третьего лица, что повлечет просрочку должника. Между тем при отсутствии у кредитора законного интереса в отказе принятия надлежащего исполнения со стороны третьего лица как минимум по денежному обязательству такой отказ кредитора, видимо, следует квалифицировать как недобросовестное поведение (п. 3 ст. 307 ГК РФ) и применять правила о просрочке кредитора. Исполнение обязательства третьим лицом, исходя из презумпции добросовестности, предполагает наличие факта возложения, если из обстоятельств очевидно не следует иное.
1.6. Судебная практика исходит из того, что возложение исполнения на третье лицо не влечет перевода долга на последнего (п. 12 информационного письма ВАС РФ от 29 декабря 2001 г. N 65), что вполне логично. У кредитора нет права на иск к третьему лицу, даже если достоверно доказано, что должник возложил на это третье лицо исполнение. Этот вывод не колеблется и тогда, когда в силу договора между должником и третьим лицом последнее обязано исполнять свое обязательство перед должником путем учинения предоставления кредитору (например, на основе отгрузочной разнарядки). Тут в полной мере действует принцип относительности обязательственных отношений. Исключением является только случай, когда имеет место договор в пользу третьего лица (ст. 430 ГК РФ).
1.7. Пункт 1 ст. 313 ГК РФ сформулирован без явного указания на его императивность или диспозитивность. Исходя из общего принципа свободы договора, кредитор и должник вправе согласовать запрет возложения исполнения обязательства на третье лицо, предусмотреть необходимость получить согласие кредитора на возложение исполнения на третье лицо либо ограничить или иным образом обусловить возложение исполнения. Такой запрет или ограничение не может иметь действие в отношении добросовестного третьего лица, но может повлечь ответственность должника, который их нарушит.
2. Норма п. 2 предусматривает ситуации, когда кредитор обязан принять исполнение от третьего лица даже при отсутствии возложения. Нарушение им этой обязанности будет вести к просрочке кредитора.
2.1. Практика показывает, что некоторые третьи лица имеют законный интерес произвести исполнение за должника даже в тех случаях, когда возложение исполнения обязательства на них не имело место, т.е. по собственной инициативе. Например, последующий залогодержатель, опасаясь утратить свое право залога вследствие обращения на предмет залога взыскания предшествующим залогодержателем (подп. 8 п. 1 ст. 352 ГК РФ), может быть заинтересован в погашении долга должника предшествующему залогодержателю. Другой пример: субарендатор, опасаясь утратить право на предмет субаренды из-за угрозы расторжения договора между арендодателем и арендатором по причине возникновения задолженности арендатора перед арендодателем, имеет законный интерес в погашении долга арендатора. Наконец, можно привести и такой пример: арендатор по договору аренды, заключенному после того как арендодатель заложил сданное в аренду здание в ипотеку, может опасаться того, что просрочка арендодателя по кредиту приведет к обращению взыскания на предмет ипотеки по требованию банка, которое согласно ст. 40 Закона об ипотеке повлечет прекращение договора аренды, и на этом основании погасит долг арендодателя перед банком. Во всех подобных случаях, когда у третьего лица есть существенный охраняемый законом интерес во вторжении в отношения должника и кредитора и исполнении обязательства должника перед кредитором, было бы логично, чтобы кредитор был обязан принять исполнение от третьего лица даже при отсутствии возложения.
К сожалению, сама эта идея отражена в подп. 2 п. 2 ст. 313 ГК РФ в новой редакции крайне неудачно. Вместо указания на охраняемый законом интерес в данной норме речь идет о праве третьего лица на "интервенцию" при угрозе утраты прав на имущество должника "вследствие обращения на него взыскания". Эта редакция неоправданно ограничивает сферу применения данного правила (например, описанный выше случай с субарендой выпадает). Поэтому для защиты законных интересов третьих лиц следует толковать эту норму расширительно, а описанный в ней случай рассматривать как иллюстрацию более широкого критерия охраняемого законом интереса. Именно так данное основание для исполнения обязательства третьим лицом без возложения сформулировано в ст. III.-2:107 Модельных правил европейского частного права.
Но сложность с таким решением состоит в том, что кредитору нелегко проверить, имеется ли у третьего лица охраняемый законом интерес на "интервенцию". Закон под страхом попадания в просрочку кредитора обязывает его принять исполнение от неизвестного ему третьего лица в ситуации наличия у третьего лица соответствующего охраняемого законом интереса (в широком смысле или в узком понимании, отраженном сейчас в действующей редакции комментируемой нормы), но откуда кредитор знает, есть ли такой интерес у третьего лица? Этот вопрос решил ВС РФ, который в п. 20 Постановления Пленума от 22 ноября 2016 г. N 54 указал на то, что кредитор обязан принять исполнение от третьего лица в такой ситуации, только если он знает или должен знать о наличии у третьего лица соответствующего указанного в комментируемой норме ГК РФ интереса в погашении долга должника.
В то же время следует признать, что само это основание для исполнения третьего лица сейчас особых проблем в обороте не вызывает, так как практически во всех этих случаях речь идет именно о денежном обязательстве должника, и при этом данное денежное обязательство должника является просроченным, что подпадает под основание исполнения без возложения, предусмотренное подп. 1 п. 2 комментируемой статьи (об этом см. ниже).
2.2. С 1 июня 2015 г. ст. 313 ГК РФ содержит более широкие возможности третьего лица в отношении исполнения без возложения, поскольку согласно подп. 1 п. 2 ст. 313 ГК РФ кредитор обязан принять исполнение от третьего лица без возложения по любому просроченному денежному обязательству. При этом наличие законного интереса у третьего лица к исполнению вместо должника без возложения в данном подпункте не упоминается. Таким образом, случаи, указанные в подп. 2, почти полностью поглощаются подп. 1, поскольку опасение утраты права на имущество должника вследствие обращения на него взыскания в подавляющем большинстве случаев на практике сопряжено с просрочкой по денежному обязательству должника.
Установление законом обязанности кредитора принять исполнение от третьего лица, без наличия интереса в этом у должника и без возложения, видимо, покоится на той посылке, что у кредитора отсутствует законный интерес не принимать исполнение по денежному обязательству, которое уже просрочено, а интерес должника к собственному исполнению не заслуживает защиты, поскольку он впал в просрочку.
Интерес третьего лица на несанкционированное вторжение в отношения просрочившего долг должника и кредитора может быть связан с тем, что в силу п. 5 ст. 313 ГК РФ после исполнения им долга должника к нему перейдет в порядке суброгации требование кредитора (см. комментарий к п. 5 настоящей статьи). По сути, закон легализует в таких случаях принудительный выкуп просроченных денежных требований.
Эта идея выглядит достаточно сомнительно. Оборот обязательственных прав, равно как и иных видов имущества, должен осуществляться на основе добровольных соглашений. Принудительный перехват требований может порождать множество злоупотреблений. Дело в том, что в некоторых случаях третье лицо за счет использования данной конструкции формально получает юридическую возможность произвести исполнение кредитору в ущерб интересам последнего). Так, исполняя обязательство должника по собственной инициативе, недобросовестное третье лицо может преследовать интерес увеличить число своих голосов в деле о банкротстве должника в ущерб законным интересам кредитора или ограничить иные его права в деле о банкротстве.
Допустим, что у одного из кредиторов может иметься к должнику несколько требований на общую сумму, равную 51% от общей залдоженности должника, подпавшего под процедуру банкротства. Другой кредитор может погасить первому кредитору одно из таких требований объемом в 3% от общей суммы задолженности должника. В такой ситуации вместо того, чтобы удовлетвориться уменьшением своих притязаний к должнику, первый кредитор может оказаться ущемленным, так как он утрачивает крайне важное влияние на дело о банкротстве, что может причинить ему в итоге куда больший ущерб (например, лишить влияния на выбор арбитражного управляющего).
Другой пример: у должника есть значительный долг перед кредитором, состоящий из небольшой суммы основного долга и большой суммы неустойки или присужденной судом ранее упущенной выгоды. В такой ситуации погашение третьим лицом в преддверии банкротства должника или после начала процедуры банкротства лишь тела основного долга без погашения причитающихся кредитору штрафных санкций не дает кредитору полного удовлетворения и при этом фактически лишает его права возбудить дело о банкротстве должника и права голоса на собрании кредитора, так как такие права кредитора законодательством о банкротстве (п. 2 ст. 4 и п. 3 ст. 12 Закона о банкротстве) строго увязаны с наличием лишь основного долга.
Причем в результате реализации в законе данной конструкции принудительного перехвата прав возникает парадоксальная инверсивная ситуация: при нежелании кредитора мириться с уменьшением количества своих голосов он может вернуть полученные деньги второму кредитору, ведь после утраты требования в результате суброгации изначальный кредитор сам в отношении этого перешедшего требования становится третьим лицом и может реализовать с новым кредитором зеркальную операцию (фактически выкупив назад утраченное требование). Подобный "пинг-понг" может продолжаться сколь угодно долго, что вряд ли является нормальным.
Следует сделать важное замечание. Чтобы не допускать таких и множество других еще не проявившихся на практике злоупотреблений, нет смысла блокировать или ограничивать сферу применения правила подп. 1 п. 2 ст. 313 ГК РФ. Достаточно для случаев, когда вторжение третьего лица имеет признаки недобросовестного поведения, ограничивать действие правила о суброгации.
Судебная практика ВС РФ уже начала применять в случаях подобных злоупотреблений ст. 10 ГК РФ в качестве основания для ограничения суброгации (Определения КЭС ВС РФ от 16 июня 2016 г. N 302-ЭС16-2049 и от 15 августа 2016 г. N 308-ЭС16-4658).
В п. 21 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. N 54 на этот счет указано следующее: "На основании статьи 10 ГК РФ суд может признать переход прав кредитора к третьему лицу несостоявшимся, если установит, что, исполняя обязательство за должника, третье лицо действовало недобросовестно, исключительно с намерением причинить вред кредитору или должнику по этому обязательству, например, в случаях, когда третье лицо погасило лишь основной долг должника с целью получения дополнительных голосов на собрании кредиторов при рассмотрении дела о банкротстве без несения издержек на приобретение требований по финансовым санкциям, лишив кредитора права голосования".
2.3. Но здесь мы сталкиваемся с интересной проблемой. Если суд констатирует, что переход права не состоялся из-за недобросовестного поведения третьего лица, пытающегося таким платежом так или иначе ухудшить положение кредитора в рамках дела о банкротстве, и соответственно, с должника уплаченную за него сумму третье лицо не взыщет, может ли третье лицо предъявить кондикционный иск к кредитору? В п. 20 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. N 54 дается положительный ответ. ВС РФ исходит из того, что такой платеж не влечет не только суброгацию, но и в принципе эффект прекращения долга, для кредитора по долгу продолжает отвечать изначальный должник, а полученная сумма от третьего лица действительно оказывается неосновательным обогащением кредитора.
2.4. При этом мнение должника по вопросу о суброгации при правомерном и добросовестном вторжении третьего лица по правилам п. 2 ст. 313 ГК РФ не должно иметь особого значения, так как его согласие на переход денежных требований в принципе не имеет никакого значения и при классической уступке (ст. 388 ГК РФ). Но если в договоре должника и кредитора был предусмотрен запрет на уступку денежных требований и, соответственно, должник вправе претендовать на возмещение убытков (уплату неустойки) при нарушении такого запрета, должник может защищаться, если докажет явно недобросовестный сговор кредитора и третьего лица. Если будет доказано, что кредитор и третье лицо имели цель за счет использования предусмотренной в ст. 313 ГК РФ конструкции принудительного выкупа прав в результате суброгации фактически обойти договорный запрет на уступку, такой должник может получить правовое основание (ст. 10, п. 2 ст. 170 ГК РФ) для констатации нарушения договора и применения к своему кредитору мер ответственности. При этом действительность суброгации здесь не может ставиться под сомнение, так как в силу ст. 388 ГК РФ должник не может оспаривать и обычную цессию в нарушение договорного запрета на уступку.
2.5. Согласно п. 20 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. N 54 просроченное денежное обязательство может быть исполнено третьим лицом и в том случае, когда его возникновение связано с личностью должника, например, уплата долга по алиментам.
2.6. В Определении КЭС ВС РФ от 13 октября 2016 г. N 305-ЭС16-8619 применительно к вопросу о действии нового правила п. п. 2, 5 ст. 313 ГК РФ о возможности принудительного выкупа просроченных денежных требований во времени указано следующее: эти новые нормы применяются в том числе и к тем ситуациям, когда такой платеж третьего лица осуществлен после вступления в силу этих норм ГК РФ (т.е. после 1 июня 2015 г.), несмотря на то, что сами долги возникли до этого момента.
3. Пункт 3 ст. 313 ГК РФ устанавливает традиционное исключение из обязанности кредитора принять исполнение от третьего лица. Оно диктуется интересом кредитора в личном исполнении должником по таким видам обязательств, в которых личность должника имеет существенное значение. Личный характер обязательства не обязательно должен быть установлен буквальным образом в договоре, законе или ином правовом акте, поскольку закон предусматривает, что такое свойство обязательства может вытекать также и из его существа. Таким образом, личный характер обязательства является оценочным понятием. Обычно к таким обязательствам относятся обязательства по оказанию услуг, а в некоторых случаях и по выполнению работ, а также обязательства, отличающиеся особенно высоким уровнем доверия к личности должника. Судебная практика, например, относит к обязательствам личного характера обязательство по исполнению музыкального произведения на концерте (п. 23 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. N 7).
Поскольку комментируемый пункт устанавливает право кредитора не принимать исполнение от третьего лица по обязательству, имеющему личный характер, кредитор вправе принять такое исполнение по собственному желанию. Кроме того, право кредитора не принимать исполнение в указанном случае не затрагивает действительности соглашений между третьим лицом и должником по возложению исполнения обязательства, хотя бы оно и носило личный характер.
Кредитор и должник могут исключить право кредитора не принимать исполнения от третьего лица своим соглашением, даже если обязательство объективно имеет личный характер, если это не запрещено законом.
4. Пункт 4 комментируемой статьи наделяет третье лицо двумя правомочиями: внести долг в депозит нотариуса и произвести зачет.
4.1. Третье лицо при исполнении обязательства за должника может столкнуться с теми же затруднениями, что и должник. При наличии оснований, предусмотренных ст. 327 ГК РФ, третье лицо вправе депонировать долг в депозит нотариуса, так же как это вправе был бы сделать и сам должник. Тем самым законные интересы как третьего лица, так и должника получают защиту со стороны правопорядка.
4.2. Предоставление третьему лицу права произвести зачет, видимо, продиктовано практическими соображениями. Если у третьего лица имеется собственное однородное требование к кредитору, срок которого наступил, по общим правилам ст. 410 ГК РФ зачет не мог бы иметь место в силу отсутствия встречности: возложение исполнения обязательства должником на третье лицо не порождает требования кредитора к такому лицу, ибо переводом долга не является. При таких условиях третье лицо вынуждено было бы уплатить долг кредитору и вправе было бы тут же потребовать уплатить ему соответствующую сумму, составляющую размер его собственного требования к кредитору. Новый п. 4 ст. 313 ГК РФ позволяет третьему лицу преодолеть риски возможной неисправности кредитора в собственных с ним отношениях и заявить о зачете при отсутствии встречности. В этом случае прекратятся сразу два требования: требование кредитора к должнику и требование третьего лица к кредитору. Во всем остальном право на зачет третьего лица должно отвечать условиям ГК РФ о прекращении обязательства зачетом.
Предоставление законом права на зачет третьему лицу в отсутствие встречности приводит к такому редкому случаю, когда только одно лицо (третье лицо) в правоотношении имеет право на зачет, а другое лицо (кредитор) аналогичного права по отношению к другой стороне (третьему лицу) не имеет (см. п. 12 информационного письма Президиума ВАС РФ от 29 декабря 2001 г. N 65). При данных обстоятельствах можно предположить, что третье л
