Статья 420. Понятие договора
Комментарий к статье 420
1. Пункт 1 ст. 420 ГК РФ дает традиционное определение договора. Договором является соглашение нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей. По своей сути договор - это одна из самых типичных разновидностей сделок, особенность которой состоит в том, что для порождения соответствующего правового эффекта необходимо волеизъявление нескольких лиц (п. 3 ст. 154 ГК РФ). В этом состоит отличие договора от односторонних сделок (зачет, односторонний отказ от договора и т.п.), для совершения которых достаточно волеизъявления лишь одного лица (п. 2 ст. 154 ГК РФ). Почти то же определение договора и то же соотношение договора и односторонних сделок выводятся и в ст. II.-1:101 Модельных правил европейского частного права.
1.1. Договоры могут иметь сугубо обязательственный эффект, т.е. порождать, изменять или прекращать обязательства. Например, договор купли-продажи создает обязательства сторон передать вещь в собственность и оплатить ее; соглашение об изменении цены такого ранее заключенного договора изменяет возникшие обязательства сторон, а соглашение о расторжении этого договора будет прекращать обязательства.
Но договоры могут иметь и иные правовые эффекты, т.е. порождать, изменять или прекращать не обязательства, а иные гражданские права и обязанности. Так, например, договор об установлении сервитута или соглашение об ипотеке устанавливают ограниченные вещные права. Лицензионный договор самим фактом своего заключения предоставляет право использования того или иного объекта интеллектуальной собственности. Соглашение о применимом праве имеет также абсолютно уникальное правовое значение. Договор об уступке права может иметь, а реальный договор имеет непосредственный распорядительный эффект: такие соглашения фактом своего заключения переносят те или иные вещные права, обязательственные требования или права на иные виды имущества на другое лицо. Договор об уступке старшинства залога переносит на одного из залогодержателей такое особое правовое преимущество, как залоговое старшинство. Такой договор, как опцион на заключение договора, порождает для одной из сторон секундарное (преобразовательное) право своим односторонним волеизъявлением ввести некий основной договор в действие. Корпоративный договор может предусматривать порядок осуществления корпоративных прав. Список можно продолжать. Очевидно, что понятие "договор" выходит далеко за рамки сугубо обязательственных отношений.
1.2. Договоры нередко заключаются и в сфере иных отраслей права. Например, трудовые договоры находятся в центре такой отрасли права, как трудовое право. В области семейного права мы имеем брачные контракты или соглашения об уплате алиментов. Налоговое право знает договоры о создании консолидированной группы налогоплательщиков (ст. 25.1 НК РФ).
К таким договорам положения ГК РФ о договорах напрямую не применяются и могут применяться лишь избирательно по аналогии закона (например, трудовые договоры) либо применяются субсидиарно в случаях, указанных в соответствующих отраслевых законах (например, п. 2 ст. 43 СК РФ допускает применение положений ГК РФ о порядке и основаниях расторжения договора, а ст. 4 СК РФ допускает применение и иных норм ГК РФ, включая нормы о договорах, к имущественным и личным неимущественным отношениям супругов в части, не урегулированной нормами СК РФ и не противоречащей существу семейных отношений).
Более подробный анализ специфики применения норм ГК РФ о договорах к соглашениям, заключаемым в рамках иных отраслей права, выходит за рамки настоящего комментария.
1.3. В комментируемой норме речь идет о договоре как особой разновидности сделок, т.е. юридическом факте. Но нередко законодатель, ученые и суды используют понятие "договор" для описания самого комплексного договорного правоотношения или отдельного обязательства, вытекающего из такой сделки. Так, например, когда говорят о расторжении договора, имеют в виду прекращение обязательств сторон по ранее заключенному договору, а когда заходит речь о нарушении договора, подразумевается неисполнение или ненадлежащее исполнение отдельного обязательства по договору. Иначе говоря, понятие "договор" достаточно разнообразно и точное его понимание зависит от контекста употребления.
1.4. Следует отметить, что далеко не всякое соглашение сторон следует признавать юридически значимым договором. Так, например, супруги могут договориться о распределении домашних обязанностей, но такое соглашение не направлено на формирование юридически значимых прав и обязанностей, у сторон отсутствует animus obligandi. Выяснение факта, была ли воля сторон направлена на формирование юридических последствий или они имели в виду лишь установление неких норм, имеющих некое моральное значение, должно осуществляться судом. Наличие воли сторон на порождение именно юридических последствий в качестве условия для признания судом договора прямо упомянуто в ст. II.-4:101 Модельных правил европейского частного права. Подробнее см. комментарий к п. 1 ст. 307 ГК РФ.
2. В силу того что договор является сделкой, вполне естественно, что к нему применяются общие положения о сделках (гл. 9 ГК РФ) в той части, в какой эти положения не уточняются специальными нормами ГК РФ. Эта идея в полной мере соответствует принципу lex specialis derogat generali.
2.1. Здесь следует обратить внимание на то, что п. 2 комментируемой статьи говорит, что исключить применение общих положений о сделках может ГК РФ. Возникает вопрос: может ли та или иная специфика заключения договоров, идущая вразрез с общими правилами о сделках, вытекать из иных законов? Например, может ли тот или иной закон, устанавливающий регулирование отдельного вида договора, предусматривать те или иные особенности оформления такого договора как двусторонней сделки, отличные от общих правил ГК РФ о сделках (например, предусмотреть нотариальное удостоверение той или иной сделки), либо устанавливать те или иные особенности признания таких договоров недействительными? На этот вопрос, видимо, следует ответить утвердительно в силу общего принципа lex specialis derogat generali. На такой вывод наталкивает также и то, что согласно п. 1 ст. 431.1 ГК РФ общие положения о недействительности сделок могут быть исключены специальными нормами об отдельных видах договоров, и при этом здесь никакого сужения круга таких возможных специальных норм нет, что означает возможность появления таких норм и на уровне иных законодательных актов. Если общие правила о недействительности сделок могут быть изменены применительно к тому или иному виду договоров на уровне специальных законов, то почему то же невозможно и в отношении иных общих правил о сделках (в первую очередь о форме сделок)?
Такое решение на первый взгляд вступает в некоторое противоречие с нормой п. 2 ст. 3 ГК РФ, которая устанавливает, что положения иных законов должны соответствовать ГК РФ, и которую многие интерпретируют как устанавливающую приоритет ГК РФ перед другими федеральными законами. Этот вопрос толкования положений п. 2 ст. 3 ГК РФ до сих пор в российском праве однозначно не решен. Подробнее см. комментарий к п. 1 ст. 307.1 ГК РФ в отношении аналогичной коллизии в регулировании обязательственных отношений. Как бы ни был решен этот важнейший вопрос толкования п. 2 ст. 3 ГК РФ в отношении данной коллизии применительно к возможности исключения общих правил о сделках ГК РФ на уровне специальных норм ГК РФ и иных законов, думается, следует прийти к однозначному выводу о полноценном действии здесь общего принципа lex specialis.
Остается ответить на вопрос, может ли исключить применение общих правил о сделках к тем или иным договорам не закон, а подзаконный правовой акт. Логично предположить, что это вполне возможно, если соответствующее общее правило о сделках прямо допускает возможность установления иного регулирования на уровне иных правовых актов. Например, п. 1 ст. 157.1 ГК РФ допускает отступление от общих правил ГК РФ о согласии на совершение сделки на уровне норм иных правовых актов, а п. 1 ст. 160 ГК РФ допускает установление дополнительных требований к форме сделки на уровне не только законов, но и иных правовых актов. Но что если такой оговорки в конкретной общей норме о сделках нет? Как следует разрешить ситуацию, когда, например, правила оказания тех или иных услуг, утвержденные Правительством РФ, устанавливают особенности оформления договоров оказания тех или иных услуг, отступающие в том или ином аспекте от общих правил ГК РФ о форме сделок (в частности, допускают устную форму сделки там, где общие правила ГК РФ предписывают соблюдение письменной формы, и т.п.)? Положение п. 5 ст. 3 ГК РФ однозначно утверждает, что в таких случаях норма подзаконного правового акта, противоречащая ГК РФ, не применяется. Обоснованность такого решения может быть предметом дискуссии, но оно недвусмысленно вытекает из ГК РФ.
2.2. Также не стоит забывать о том, что в силу ст. 156 ГК РФ общие положения о договоре могут субсидиарно применяться и к односторонним сделкам, "поскольку это не противоречит закону, одностороннему характеру и существу сделки". Так, например, правила п. 1 ст. 432 ГК РФ, что договор, в котором не согласованы все существенные условия, не считается заключенным, могут с необходимой адаптацией применяться и к такой односторонней сделке, как независимая гарантия, не содержащей существенные условия, указанные в п. 4 ст. 368 ГК РФ. Соответственно, гарантия, в которой не указаны требуемые п. 4 ст. 368 ГК РФ условия, не должна считаться выданной и порождающей соответствующие обязательства гаранта.
3. Согласно п. 3 комментируемой статьи к договорным обязательствам применяются общие правила об обязательствах, если иное не следует из общих положений ГК РФ о договорах и норм ГК РФ об отдельных видах договоров. Это положение в полной мере следует из принципа lex specialis derogat generali.
Здесь следует обратить внимание на один проблемный вопрос. По сути данная норма дублирует п. 1 ст. 307.1 ГК РФ. Но при этом последняя норма допускает исключение применения общих правил ГК РФ об обязательствах на уровне иных федеральных законов, в то время как положение п. 3 комментируемой статьи об иных законах не упоминает. Иначе говоря, тут наблюдается некоторое противоречие, которое, видимо, должно разрешаться в пользу нормы п. 1 ст. 307.1 ГК РФ как более поздней (она вступила в силу 1 июня 2015 г.). Таким образом, иные федеральные законы, регулирующие отдельные виды договоров, могут предусматривать те или иные особенности исполнения, прекращения, обеспечения и уступки прав по обязательствам даже в тех случаях, когда в соответствующей общей норме обязательственного права ГК РФ нет указания на возможность отступления от нее на уровне иного закона. Кроме того, есть в принципе серьезные сомнения в том, что наличие в некой общей норме ГК РФ указания на то, что иное может быть предусмотрено в Кодексе, означает блокирование действие принципов lex specialis и lex posterior при наличии иного федерального закона, отступающего от буквы общей нормы ГК РФ. Подробнее об этой коллизии, о соотношении такого решения с положением п. 2 ст. 3 ГК РФ (которая, по одной из точек зрения, устанавливает приоритет Кодекса перед иными федеральными законами), а также о возможности отступления от общих норм обязательственного права на уровне подзаконных правовых актов см. комментарий к п. 1 ст. 307.1 ГК РФ.
4. Согласно п. 4 комментируемой статьи общие правила о договоре применяются к договорам, сторонами которых являются более двух лиц, если иное не следует из многостороннего характера такого договора. Это вполне логично, так как общие нормы о договоре кристаллизовывались и выводились на протяжении веков в рамках европейской цивилистики на основании конкретных казусов и споров, возникающих по поводу типичных договоров с участием двух сторон (как правило, синаллагматических). В связи с этим некоторые общие нормы о договоре не могут применяться к многосторонним договорам без необходимых адаптаций. Так, например, норму п. 1 ст. 433 ГК РФ о том, что договор считается заключенным в момент возврата акцепта оференту, невозможно буквально применять к многостороннему договору (см. подробнее комментарий к п. 1 ст. 433 ГК РФ).
