Статья 401. Основания ответственности за нарушение обязательства
Комментарий к статье 401
1. Пункт 1 комментируемой статьи закрепляет общий принцип ответственности за вину при нарушении обязательств. При этом с учетом положений п. 3 ст. 401 ГК РФ принцип виновной ответственности в российском праве действует ограниченно и применяется только в отношении случаев, когда нарушителем обязательства является лицо, для которого заключение договора не являлось элементом предпринимательской деятельности.
1.1. Понятие вины в ГК РФ не раскрывается, зато в абз. 2 п. 1 приводится определение невиновности. Рассуждая от обратного, можно сформулировать следующее легальное определение понятия вины: вина состоит в непроявлении должником той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и по условиям оборота.
Иначе говоря, в отличие от уголовно-правовой трактовки понятия вины, предполагающей оценку субъективного психического отношения нарушителя к своему общественно опасному поведению, в гражданском праве закреплен объективный критерий вины: суд при определении виновности оценивает, как должен вести себя любой должник при исполнении обязательства, и сравнивает с этим объективным стандартом поведение конкретного нарушителя.
Определение виновности, соответственно, предполагает значительную степень судебного усмотрения в установлении должного стандарта поведения должника. Сложность и неоднозначность этого вопроса можно проиллюстрировать на следующем примере. Долгие годы судебная практика исходила из того, что сам факт того, что бюджетное учреждение не исполнило свои денежные обязательства в силу недофинансирования, достаточен для того, чтобы констатировать невиновность учреждения и освободить его от ответственности. Но в п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2006 г. N 21 сформулирована иная правовая позиция: "...Отсутствие у учреждения находящихся в его распоряжении денежных средств само по себе нельзя расценивать как принятие им всех мер для надлежащего исполнения обязательства с той степенью заботливости и осмотрительности, которая требовалась от него по характеру обязательства и условиям оборота. Поэтому недофинансирование учреждения со стороны собственника его имущества само по себе не может служить обстоятельством, свидетельствующим об отсутствии вины учреждения, и, следовательно, основанием для освобождения его от ответственности на основании пункта 1 статьи 401 Кодекса". При этом судебная практика нижестоящих судов сейчас показывает, что суды нередко готовы признавать учреждения невиновными, если будет доказано, что в ситуации недофинансирования руководство учреждения предпринимало активные (пусть и не увенчавшиеся успехом) действия по получению дополнительного финансирования.
1.2. ГК РФ закрепляет двухчленное деление вины на умысел и неосторожность. Закон не дает дефиниций умысла и неосторожности. Обычно считается, что вина в форме неосторожности означает, что нарушитель не действовал умышленно, но не проявил должную заботливость и осмотрительность при исполнении обязательства.
1.3. Неосторожность также принято подразделять на грубую и простую. Это разграничение не зафиксировано в самой ст. 401 ГК РФ, но косвенно следует из множества специальных норм ГК РФ, которые в отступление от общего правила устанавливают, что должник отвечает только за умысел и грубую неосторожность (например, п. 1 ст. 693, ст. 697, п. 2 ст. 901 ГК РФ и др.). Грубая неосторожность обычно описывается как игнорирование элементарных, очевидных всем и самых минимальных мер заботливости и осмотрительности при исполнении обязательства. Так, если судовладелец отправляет судно в рейс после капитального ремонта, даже не проверив качество ремонтных работ, он проявляет грубую неосторожность.
Простая неосторожность заключается в том, что должник проявляет заботливость и осмотрительность при исполнении обязательства, но в недостаточной степени, исходя из характера обязательства и условий оборота.
Между грубой и простой неосторожностью существует довольно тонкая грань, которая не зафиксирована в законе и требует учета всех особенностей каждой конкретной ситуации с большой долей судейского усмотрения (см. Определение КС РФ от 21 февраля 2008 г. N 120-О-О).
1.4. Значительные проблемы возникают в отечественном праве при определении умышленного нарушения. Дело в том, что такая квалификация нарушения имеет определенные правовые последствия (например, в силу п. 4 ст. 401 ГК РФ условия договора об освобождении от ответственности или ее ограничении не работают в случае умышленного нарушения). В то же время применение законодательной дефиниции вины, предполагающей оценку поведения должника на предмет принятия им должных мер заботливости и осмотрительности и, казалось бы, игнорирующей психологическое отношение должника к своему поведению, не вполне сочетается с такой формой вины, как умысел. Получается, что все же в случае с умыслом суды вынуждены оценивать психологические аспекты поведения нарушителя. Учитывая то, что в гражданском обороте львиная доля сделок приходится на юридические лица, фиксация умысла становится крайне затруднительной. Чье психологическое отношение суды должны оценивать: руководителя юридического лица, курирующего сделку топ-менеджера или конкретного сотрудника-исполнителя? И какими средствами вообще это психологическое отношение может быть объективно выявлено в суде?
Эта проблема пока в отечественном праве не решена. ВС РФ по этому поводу дал только два важных разъяснения (п. 7 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. N 7). Во-первых, он указал, что умышленный характер нарушения предполагается, а отсутствие умысла подлежит доказыванию нарушителем договора. Во-вторых, ВС РФ разъяснил, что отсутствие умысла может подтверждаться тем, что должник проявил хотя бы минимальную степень заботливости и осмотрительности при исполнении обязательства. Оба разъяснения следует признать логичными.
В то же время из указания на то, что для опровержения подозрений в умышленном характере нарушения должник должен доказать, что он предпринял хотя бы минимальные меры заботливости и осмотрительности, следует, что судебная практика фактически размывает границу между умыслом и грубой неосторожностью, ведь если должник докажет, что он проявил минимальную степень заботливости и осмотрительности, он неминуемо докажет, что в его поведении не было признаков грубой неосторожности.
Российскому праву еще предстоит окончательно определиться в указанном вопросе. Возможно, в контексте ответственности за нарушение обязательства нет смысла разграничивать умысел и грубую неосторожность.
1.5. В отличие от уголовного права форма вины по общему правилу не влияет на размер гражданско-правовой ответственности. Например, для возмещения убытков в полном объеме достаточно наличия вины в любой форме. В то же время в целом ряде случаев, предусмотренных законом или договором, наличие вины в конкретной форме приобретает принципиальное значение. Так, в договоре морского страхования страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения в том случае, если убытки возникли вследствие умысла или грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя (ст. 265 КТМ РФ).
1.6. Комментируемая норма сформулирована как диспозитивная, поэтому основания ответственности должника могут быть изменены. Например, договором может быть предусмотрена расширенная ответственность должника, не являющегося коммерсантом, даже за случайные (невиновные) нарушения. В то же время такие условия договора могут быть оценены на предмет справедливости и с учетом конкретных обстоятельств не признаны судом, если они были навязаны слабой стороне договора (ст. ст. 10 и 428 ГК РФ).
1.7. Если суд определил, что должник невиновен в нарушении обязательства, констатируется так называемый случай (casus). Последнее означает, что должник вел себя так, как должен был вести себя заботливый и добросовестный участник оборота, но в силу определенных посторонних обстоятельств он не смог избежать нарушения.
1.8. Случай (т.е. ситуация, при которой должник невиновен в нарушении обязательства) является лишь препятствием для применения к должнику мер ответственности (взыскание убытков, неустойки и т.п.), но не мешает использовать иные средства защиты. Так, кредитор даже при случайном нарушении договора должником не теряет право расторгнуть договор в связи с его нарушением и потребовать возврата аванса, уплаченного за имущество, которое так и не было получено от должника. Ни расторжение договора, ни возврат имущества при расторжении не являются мерами ответственности. Возврат аванса или иного имущества при расторжении договора согласно ст. 453 ГК РФ подчиняется правилам ГК РФ о неосновательном обогащении, а не правилам об ответственности.
В равной степени не зависит от вины и возможность применения кредитором такой особой меры защиты, как соразмерное снижение цены при передаче некачественного предоставления (п. 1 ст. 475, п. 1 ст. 612, п. 1 ст. 723 ГК РФ). Эта санкция не является мерой ответственности, так как не возлагает на должника какие-либо дополнительные компенсационные обременения, а лишь восстанавливает эквивалентность в обмене. Покупатель дома не должен платить за проданный ему дом, который в нарушение договора имеет скрытый дефект, цену качественного дома, а должен платить ровно столько, сколько на рынке стоит дом с таким дефектом, независимо от того, что нарушение, возможно, произошло не по вине продавца, так как он сам не знал и не мог знать о наличии данного дефекта.
Не препятствует случай и использованию таких средств защиты, как приостановление своего встречного исполнения и даже понуждение к исполнению обязательства в натуре (если, конечно, исполнение обязательства в натуре остается возможным).
2. В п. 2 комментируемой статьи закреплена презумпция виновности нарушителя обязательства. Несмотря на то что такой подход является традиционным для нашего права, примечательно, что далеко не во всех странах действует презумпция вины при нарушении договора.
2.1. Является ли эта норма императивной или диспозитивной? Если кредитор - коммерсант, а должник - гражданин, такое условие о перераспределении бремени доказывания вины и облегчение положения гражданина следует признать допустимым. Ведь в конечном итоге принцип вины применяется в основном в ситуации, когда должником является некоммерсант. Более дискуссионным будет вопрос о том, как быть в ситуации, когда кредитор тоже некоммерсант. Но представляется, что и в этом случае такое проявление свободы договора при отсутствии явного неравенства переговорных возможностей следует признавать. В то же время такого рода условия могут с учетом конкретных обстоятельств быть заблокированы по правилам ст. 10 ГК РФ, если они были навязаны слабой стороне договора.
2.2. В тех случаях, когда по закону для возникновения ответственности за нарушение обязательства необходима особая форма вины (обычно умысел или грубая неосторожность), в силу комментируемой нормы наличие такой особой формы вины также презюмируется (п. 7 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. N 7). Так, после того как поклажедатель должен забрать вещь, переданную на хранение, хранитель отвечает за утрату или повреждение вещи лишь при наличии с его стороны умысла или грубой неосторожности (п. 2 ст. 901 ГК РФ). В случае спора презюмироваться будет не просто вина хранителя, а именно умысел или грубая неосторожность.
2.3. Презумпция вины может быть опровергнута должником путем представления доказательств того, что он использовал все принятые в обороте и соответствующие природе обязательства меры для надлежащего исполнения обязательства. При исследовании вопроса вины суд оценивает не только то, возможно ли было вообще исполнить обязательство, но и обстоятельства, в которых находился конкретный должник. В частности, для того, чтобы признать должника невиновным, необходимо установить, что любой участник оборота, находясь в таких же условиях, что и должник, не смог бы исполнить обязательство надлежащим образом.
2.4. В случае нарушения обязательств, предметом которых является имущество, определенное родовыми признаками (родовые вещи, бездокументарные акции и облигации, находящиеся в открытом обращении, и т.п.), следует исходить из того, что отсутствие у должника необходимого количества имущества само по себе не свидетельствует об отсутствии вины должника и предполагает, что должник в таком случае должен приобрести на рынке соответствующее имущество и передать его кредитору. Но если будет доказано, что разумное лицо на месте должника, прояви оно должную меру заботливости и осмотрительности, не смогло бы приобрести такое имущество и передать его кредитору, суд может констатировать случай.
3. Поскольку предпринимательская деятельность ведется на свой риск (т.е. объективно невозможно предусмотреть и контролировать все последствия того или иного коммерческого решения), ответственность за нарушение обязательств, связанных с осуществлением должником предпринимательской деятельности, наступает независимо от его вины (т.е. носит строгий характер).
3.1. При применении комментируемой нормы необходимо учитывать, что ГК РФ устанавливает безвиновную ответственность не по субъектному признаку (т.е. для специальных субъектов - коммерческих организаций и индивидуальных предпринимателей), а в зависимости от характера деятельности, связанной с обязательством. Так, в силу п. 21 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. N 25 при осуществлении некоммерческой организацией приносящей доход деятельности на нее "в части осуществления приносящей доход деятельности распространяются положения законодательства, применимые к лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность". Соответственно, некоммерческие организации в случае нарушения ими договора, связанного с осуществлением ими приносящей доход деятельности, несут строгую ответственность и отвечают за нарушение даже при отсутствии вины.
3.2. Как представляется, принцип строгой ответственности применяется и к должникам, которые хотя и не являются коммерческими организациями или индивидуальными предпринимателями, но совершают сделку, носящую явно предпринимательский характер. Например, независимо от вины должны отвечать физические лица, фактически являющиеся предпринимателями (собственниками бизнеса), которые нарушили договор об отчуждении крупного пакета акций или долю в ООО или корпоративный договор.
3.3. Обстоятельством, которое освобождает должника от ответственности даже в обязательствах, связанных с предпринимательской деятельностью, является непреодолимая сила. При этом бремя доказывания непреодолимой силы возлагается на должника (п. 5 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. N 7).
В судебной практике долгие годы отсутствовали четкие позиции в отношении толкования данного понятия. В последнее время стала формироваться судебная практика, свидетельствующая о достаточно строгом отношении судов к этому вопросу. Так, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 20 марта 2012 г. N 14316/11 указывалось на то, что для привлечения к ответственности профессионального перевозчика соответствующее препятствие, спровоцировавшее нарушение, должно быть вне разумного контроля должника, должно быть объективно, а не субъективно непредотвратимым, не должно относиться к обычному предпринимательскому риску и не должно быть разумно предвидимым и даже страхуемым. Согласно Постановлению Президиума ВАС РФ от 21 июня 2012 г. N 3352/12 непреодолимая сила должна "исходить извне" и зависеть от субъективных факторов, она должна "выходить за пределы нормального, обыденного", не должна относиться к "обычному риску", "не могла быть учтена ни при каких обстоятельствах", а также должна быть "объективно, а не субъективно непредотвратима (в отличие от случая)". Этот же подход использует и ВС РФ при разрешении конкретных споров (см. Определение КЭС ВС РФ от 24 марта 2015 г. N 306-ЭС14-7853).
3.4. Закон делает акцент на трех ключевых признаках непреодолимой силы. Помимо этого еще один критерий выделен в правоприменительной практике. Все они должны быть налицо, чтобы суд квалифицировал соответствующее обстоятельство как непреодолимую силу.
(а) Чрезвычайность. Непреодолимой силой являются только непредвиденные обстоятельства, выходящие за рамки обычного хода событий. Речь идет об "исключительности рассматриваемого обстоятельства, наступление которого не является обычным в конкретных условиях" (п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. N 7). Речь идет о таких препятствиях, которые разумное лицо на месте должника, обладая всей доступной должнику информацией и той информацией, которая могла быть доступна этому должнику, не могло бы предвидеть. Непреодолимая сила - это нечто очень редкое, принятие в расчет такого обстоятельства при заключении договора и подготовке исполнения трудно ожидать от разумного должника.
Конечно же, при оценке предвидимости соответствующих обстоятельств многое зависит от судейского усмотрения. Чем реже и менее вероятно возникшее препятствие, тем больше оснований признавать его отвечающим критерию непредвидимости, и наоборот. Суды не должны толковать этот критерий настолько узко, что непреодолимой силой будут признаваться только единичные, фантастические сюжеты, но им не следует толковать его и настолько широко, что в рамки непреодолимой силы попадут обычные коммерческие риски (например, кражу товара из вагона на железнодорожном перегоне, поломку оборудования, претензии правоохранительных органов и т.п.). Иначе это размоет границу между случаем и непреодолимой силой.
При этом важно определить, идет ли речь о предвидимости соответствующего обстоятельства на момент заключения договора или предвидимость может определяться на более поздний момент. Как быть, если соответствующее препятствие не могло быть предвидимо при заключении, например, долгосрочного договора аренды, но впоследствии риск появления в будущем такого препятствия становится вполне реальным? В п. 1 ст. 7.1.7 Принципов УНИДРУА, п. 2 ст. III.-3:104 Модельных правил европейского частного права и п. 1 ст. 79 Венской конвенции 1980 г. речь идет о предвидимости на момент заключения договора. При таком подходе если от продавца недвижимости трудно ожидать предвидение землетрясения в момент заключения договора, тот факт, что впоследствии это обстоятельство стало вполне предвидимым, не мешает признать это землетрясение непреодолимой силой. В то же время если возможность предвидеть возникновение неких препятствий открылась после заключения договора, но это позволяет должнику предотвратить нарушение, то данное препятствие теряет значение непреодолимой силы, так как оно уже не будет непредотвратимым.
(б) Непредотвратимость. Она имеет место, если любой участник гражданского оборота, осуществляющий аналогичную с должником деятельность, не мог бы избежать наступления этого обстоятельства или его последствий (п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. N 7). Если должник в силу своих особенностей не мог предотвратить наступление соответствующего препятствия, но среднестатистический должник-предприниматель мог бы справиться с этой задачей, суд не должен констатировать наличие непреодолимой силы. Например, к непреодолимой силе следует относить ситуацию введения эмбарго, препятствующего поставке товара на экспорт, если такое эмбарго отвечает иным признакам непреодолимой силы (т.е. было чрезвычайным, непредвиденным).
(в) Непреодолимость. Препятствие должно иметь такой характер, что требование от должника принятия мер по его преодолению было бы неразумным.
Можно ли признать наличие непреодолимой силы в ситуациях, когда теоретически должник может исполнить обязательство, но для этого требуются непропорциональные усилия и расходы? Этот вопрос является достаточно дискуссионным. Например, следует ли освобождать от ответственности поставщика, если он не смог вовремя поставить товар из-за перекрытия того или иного наземного транспортного канала в связи с военными действиями, но теоретически мог бы уложиться в срок, если бы доставил груз воздушным транспортом, затратив на это колоссальные средства и понеся значительные убытки? Стоит ли констатировать непреодолимую силу тогда, когда из-за наводнения или иного стихийного бедствия нормальная транспортировка груза автотранспортом не стала абсолютно невозможной, но оказывается сопряжена со значительными рисками для сохранности груза или жизни водителей?
Текст п. 3 ст. 401 ГК РФ говорит о том, что возникшее препятствие должно влечь невозможность исполнения обязательства. Но представляется, что разумно распространять режим непреодолимой силы и на такие препятствия, которые теоретически могут быть преодолены (и поэтому нельзя говорить о невозможности исполнения в буквальном смысле), но это требует от должника несоразмерных и коммерчески неоправданных усилий, расходов или возлагает на него неоправданные риски, принятие которых трудно ожидать от разумного предпринимателя. Именно такой вывод следует из толкования аналогичных норм о непреодолимой силе в актах международной унификации частного права. Иначе говоря, упомянутую в п. 3 ст. 401 ГК РФ невозможность исполнения, видимо, следует толковать расширительно, включая в нее случаи очевидной экономической нерациональности.
(г) В дополнение к этим вытекающим из положения п. 3 ст. 401 ГК РФ признакам непреодолимой силы в судебной практике принято выделять еще один критерий ее выявления - в качестве непреодолимой силы могут быть квалифицированы лишь объективные, не зависящие от должника обстоятельства. По терминологии Постановления Президиума ВАС РФ от 21 июня 2012 г. N 3352/12 непреодолимая сила должна "исходить извне"; в терминологии Постановления Президиума ВАС РФ от 20 марта 2012 г. N 14316/11 обстоятельства непреодолимой силы должны быть "вне разумного контроля должника". Если должник причастен к возникновению препятствия или последнее находилось в сфере его хотя бы и теоретически осуществимого контроля, пускай даже он не в состоянии преодолеть это препятствие после его возникновения, такое обстоятельство не может быть признано непреодолимой силой. Как указывает ВС РФ, непреодолимая сила не должна зависеть от воли или действий должника (п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. N 7). Например, если товар, подлежащий передаче одному кредитору, арестован по иску другого кредитора, должник объективно не в состоянии исполнить свое обязательство до снятия ареста. Однако, так как препятствие связано с деятельностью конкретного должника и его взаимоотношениями с другими контрагентами, он от ответственности не освобождается (см. также Определение КЭС ВС РФ от 24 марта 2015 г. N 306-ЭС14-7853).
3.5. Указанные выше признаки непреодолимой силы разъясняются дополнительно в п. 3 ст. 401 ГК РФ, где подчеркивается, что к непреодолимой силе "не относятся, в частности, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств". Если должник нарушил договор из-за того, что его контрагент допустил нарушение, должник не освобождается от ответственности, так как (а) нарушения договорной дисциплины контрагентами не являются чрезвычайным явлением и происходят более или менее регулярно и (б) выбор самих контрагентов входит в сферу контроля должника. То же можно сказать и про отсутствие денежных средств у должника. Отсутствие же нужных товаров на рынке нельзя вменять в вину поставщику, но он тем не менее не освобождается от ответственности, так как исчезновение товара с рынка - это элемент обычного предпринимательского риска и не носит характер чрезвычайной и непредвидимой ситуации. Во всех описанных ситуациях должник мог вести себя как виновно, так и невиновно. Но даже в последнем случае, когда должника не в чем упрекнуть, он будет нести ответственность, так как указанные обстоятельства не относятся к категории непреодолимой силы.
3.6. Рассмотренные критерии выявления непреодолимой силы характерны для основных актов международной унификации договорного права.
Так, ст. 7.1.7 Принципов УНИДРУА определяет непреодолимую силу следующим образом: "Сторона освобождается от ответственности за неисполнение, если она докажет, что неисполнение было вызвано препятствием вне ее контроля и что от нее нельзя было разумно ожидать принятия этого препятствия в расчет при заключении договора либо избежания или преодоления этого препятствия или его последствий". Схожее определение содержится в ст. III.-3:104 Модельных правил европейского частного права: "Должник не отвечает за неисполнение обязанности, если оно вызвано препятствием, находящимся вне сферы контроля должника, и от должника нельзя было разумно ожидать, что он избежит или преодолеет такое препятствие или его последствия"; "Должник не освобождается от ответственности за неисполнение обязанности, возникшей из договора или иного юридического акта, если от него можно было разумно ожидать, что он учитывал препятствие в момент возникновения обязанности". Наконец, ст. 79 Венской конвенции 1980 г. дает такое определение непреодолимой силы: "Сторона не несет ответственности за неисполнение любого из своих обязательств, если докажет, что оно было вызвано препятствием вне ее контроля и что от нее нельзя было разумно ожидать принятия этого препятствия в расчет при заключении договора либо избежания или преодоления этого препятствия или его последствий".
Как мы видим, все указанные источники устанавливают, что (а) возникшее препятствие должно носить непредвиденный на момент заключения договора характер, тем самым исключая освобождение должника от ответственности, если он мог предвидеть возникновение такого препятствия; (б) препятствие находилось вне сферы контроля должника; (в) от должника нельзя разумно ожидать принятия мер по предотвращению такого препятствия; (г) от должника нельзя разумно ожидать принятие мер по преодолению такого препятствия. При этом все указанные критерии должны быть налицо одновременно, чтобы должник мог рассчитывать на освобождение от ответственности. Целесообразно толковать положения п. 3 ст. 401 ГК РФ в аналогичном ключе.
3.7. Несмотря на то что понятия случая и непреодолимой силы обсуждаются достаточно давно, границы между ними довольно зыбкие. Какие-то обстоятельства могут квалифицироваться в качестве случая, непреодолимой силы или вовсе признаваться неосторожностью в зависимости от уровня развития науки и техники, стандартов деловой практики и иных обстоятельств. Например, до изобретения громоотвода молния справедливо считалась случаем или непреодолимой силой. В наши дни отсутствие у должника громоотвода, приведшее к пожару вследствие попадания молнии, вообще можно рассматривать как разновидность неосторожности. Естественно, что в данном вопросе большую роль играет судейское усмотрение, и квалифицировать те или иные обстоятельства в качестве случая или непреодолимой силы судья будет с учетом всех особенностей конкретной ситуации.
3.8. Непреодолимая сила освобождает должника лишь от ответственности за нарушение обязательства (как в форме убытков, так и в виде неустойки). Само обязательство сохраняется, если препятствие носит лишь временный характер и в будущем может отпасть, но при этом "кредитор не лишен права отказаться от договора, если вследствие просрочки, возникшей в связи с наступлением обстоятельств непреодолимой силы, он утратил интерес в исполнении" по правилам п. 2 ст. 405 ГК РФ (п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. N 7). Если невозможность исполнения, возникшая в результате непреодолимой силы, носит постоянный характер (является окончательной), наряду с эффектом освобождения от ответственности происходит и прекращение самого обязательства и применяются правила ст. 416 ГК РФ. О проблеме сохранения обязательства при возникновении временных препятствий к надлежащему исполнению см. также комментарий к ст. ст. 416 и 417 ГК РФ. Схожие подходы встречаются в международных источниках (см. п. п. 1, 3 и 4 ст. III.-3:104 Модельных правил европейского частного права; ст. 7.1.7 Принципов УНИДРУА).
3.9. В законе не установлено, как должны вести себя стороны при возникновении обстоятельств непреодолимой силы. В силу общей обязанности добросовестного поведения и обмена информацией при исполнении обязательств (п. 3 ст. 307 ГК РФ) должник обязан немедленно уведомить кредитора о возникновении обстоятельств непреодолимой силы. При нарушении этой обязанности должник будет отвечать за убытки, возникшие у кредитора именно вследствие отсутствия у него сведений об обстоятельствах непреодолимой силы. Например, не подозревая о том, что должник не сможет исполнить обязательство вследствие непреодолимой силы, кредитор готовится предоставить встречное исполнение и несет соответствующие расходы. Эти расходы подлежат компенсации должником.
Данное требование о необходимости уведомить о наступлении непреодолимой силы закреплено в п. 10 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. N 7. Аналогичный подход используется в международных актах унификации частного права (п. 3 ст. 7.1.7 Принципов УНИДРУА; п. 5 ст. III.-3:104 Модельных правил европейского частного права; п. 4 ст. 79 Венской конвенции 1980 г.).
В то же время логично предположить, что такая обязанность по уведомлению отпадает, если обстоятельство непреодолимой силы носит общеизвестный характер, и у должника нет и не должно быть сомнений в том, что о данном препятствии кредитор своевременно узнал. Например, если в связи с землетрясением подрядчик не может приступить к выполнению работ вовремя, вряд ли разумно возлагать на подрядчика ответственность за неуведомление заказчика о непреодолимой силе, если землетрясение произошло в месте нахождения заказчика.
Стороны могут закрепить в договоре конкретные сроки уведомления о непреодолимой силе, исключить необходимость направления такого уведомления (если это не приводит к поощрению недобросовестного поведения) или установить более жесткие санкции за нарушение обязанности по направлению уведомления (например, запрет ссылаться на обстоятельства непреодолимой силы).
3.10. Непреодолимая сила лишь освобождает должника от ответственности (возмещения убытков, уплаты неустойки и т.п.), но не препятствует использованию кредитором других средств защиты в ответ на нарушение. В частности, как выше отмечалось, кредитор может отказаться от нарушенного договора или расторгнуть его в судебном порядке, если непреодолимая сила спровоцировала существенное нарушение (п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. N 7), и потребовать возврата переданного должнику по договору имущества (например, аванса) в связи с таким расторжением по правилам ГК РФ о неосновательном обогащении, потребовать уменьшения цены в случае передачи некачественного предоставления (так как соразмерное уменьшение цены в случае получения дефектных товаров, работ или услуг - это не мера ответственности, а особое средство защиты права), а также может приостановить встречное исполнение по правилам ст. 328 ГК РФ. Но при этом в той степени, в которой сохраняются обстоятельства непреодолимой силы и невозможность исполнения, кредитор не вправе требовать от должника исполнения обязательства в натуре в судебном порядке (п. 23 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. N 7).
На то, что непреодолимая сила блокирует лишь требование о возмещении убытков и применении иных мер ответственности, но не применяется к прочим средствам защиты кредитора, указывает и п. 5 ст. 79 Венской конвенции 1980 г. о неприменении правил о непреодолимой силе ко всем средствам защиты, за исключением иска об убытках (неустойки) и иска об исполнении обязательства в натуре, говорит ст. III.-3:101 Модельных правил европейского частного права. Пункт 4 ст. 7.1.7 Принципов УНИДРУА предусматривает, что непреодолимая сила не мешает кредитору расторгнуть договор, приостановить свое встречное исполнение и начислять проценты на просроченную сумму.
3.11. Нередко утверждается, что непреодолимая сила не может возникнуть в рамках денежного обязательства. Такой подход представляется неверным. Если правительство той или иной страны вводит непредвиденное ограничение на перевод средств в те или иные страны (например, в связи с открытием военных действий) или иные подобные запреты на проведение денежных операций, эти препятствия можно квалифицировать в качестве непреодолимой силы.
3.12. В силу п. 1 ст. 405 ГК РФ должник, просрочивший исполнение, отвечает "за последствия случайно наступившей во время просрочки невозможности исполнения". Из данной нормы следует вывод, что должник не должен освобождаться от ответственности, если обстоятельства непреодолимой силы наступили уже после того, как должник впал в просрочку. Последняя означает, что риск возникновения таких препятствий переносится на должника.
3.13. Наибольшие сложности возникают в ситуации, когда должник не исполнил обязательство в связи с нарушением обязательств его контрагентами (например, субподрядчиками) и при этом контрагенты освобождаются от ответств
