Статья 396. Ответственность и исполнение обязательства в натуре
Комментарий к статье 396
1. Из буквального прочтения положений п. 1 ст. 396 ГК РФ может быть сделан вывод, что взыскание любых убытков и уплата любой неустойки в случае ненадлежащего исполнения не освобождает должника от исполнения обязательства в натуре. Такой вывод был бы в корне неверным, так как решение вопроса о сохранении обязательства при взыскании убытков или неустойки зависит от того, о каких убытках и о какой неустойке идет речь. Если кредитор, столкнувшийся с ненадлежащим исполнением, требует от нарушителя в соответствии с п. 5 ст. 453 и ст. 393.1 ГК РФ возмещения убытков, вызванных расторжением нарушенного должником договора (например, убытков в виде спекулятивной наценки от перепродажи товара, не полученной из-за срыва договора по вине поставщика; убытков в виде разницы между ценой нарушенного и расторгнутого договора и ценой заключенной взамен него заменяющей сделки, а также абстрактных убытков), то предъявление таких требований свидетельствует об отказе от договора, а поэтому несовместимо с сохранением нарушенного обязательства и не может сочетаться с требованием об исполнении такого обязательства в натуре. Такие убытки можно называть убытками взамен исполнения. В равной степени если в договоре предусмотрена неустойка, установленная в виде штрафа за срыв договора из-за нарушений, допущенных должником, взыскание такой неустойки не может сочетаться с реальным исполнением: кредитор вынужден выбирать между истребованием реального исполнения в натуре и взысканием такого штрафа (Постановление Президиума ВАС РФ от 12 февраля 2013 г. N 13585/12; подробнее см. комментарий к ст. 330 ГК РФ).
Сохранение нарушенного обязательства и возможности истребовать его исполнение в натуре имеет место тогда, когда к взысканию предъявляется взыскание убытков, вызванных самим фактом нарушения, или неустойки, установленной за сам факт нарушения, т.е. для покрытия потерь от самого факта нарушения (например пени). В такого рода ситуациях кредитор может требовать одновременно и исполнения обязательства в натуре, и возмещения убытков или уплаты неустойки.
Соответственно, норму п. 1 ст. 396 ГК РФ следует толковать не в том смысле, что уплата неустойки и возмещение убытков в случае ненадлежащего исполнения совместима с истребованием исполнения нарушенного обязательства в натуре, а в том смысле, что предъявление требования об уплате неустойки, установленной за сам факт нарушения обязательства (в форме просрочки или иного ненадлежащего исполнения), а также о возмещении убытков, вызванных самим фактом нарушения, а равно фактическое удовлетворение таких требований совместимы с реальным исполнением.
Этот подход в целом разделяется и в судебной практике. Согласно п. 24 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. N 7 предъявление требования об исполнении обязательства в натуре не лишает кредитора права потребовать возмещения убытков, неустойки за просрочку исполнения обязательства.
2. При толковании п. 2 ст. 396 ГК РФ возникает проблема, аналогичная той, которая описана в комментарии к п. 1 указанной статьи. Закон говорит, что возмещение убытков и уплата неустойки в случае неисполнения обязательства несовместимы с сохранением обязательства и требованием исполнения в натуре. Так как неисполнение обязательства - это текущая просрочка, из буквального толкования может быть сделан ошибочный вывод, что взыскание неустойки или убытков в случае просрочки не может сочетаться с реальным исполнением. Такая интерпретация абсурдна, так как из нее, в частности, вытекало бы, что кредитор не может требовать уплаты основного долга и одновременно требовать уплаты пени за просрочку. Соответственно, толковать норму п. 2 ст. 396 ГК РФ нужно следующим образом: кредитор лишается права требовать исполнения обязательства в натуре в случае выдвижения им требования о возмещении убытков, вызванных вынужденным расторжением договора, т.е. убытков взамен исполнения (п. 5 ст. 453, ст. 393.1 ГК РФ), а также требования об уплате неустойки, установленной в договоре за срыв контракта по вине должника. Выдвижение таких требований свидетельствует о воле кредитора отказаться от договора, а отказ от договора прекращает обязательство, что лишает кредитора возможности настаивать на исполнении договорного обязательства. Иначе говоря, под неисполнением для целей толкования данной нормы нужно понимать не вид нарушения (текущую просрочку), а правовой итог, к которому приходит договор в результате нарушения и последовавшего расторжения. Расторжение договора оставляет договор неисполненным. И именно в таком значении понятие "неисполнение" используется в п. 2 ст. 396 ГК РФ.
3. В п. 3 ст. 396 ГК РФ указывается, что предусмотренный в п. 2 ст. 405 ГК РФ отказ кредитора от принятия исполнения в случае просрочки должника, повлекшей утрату интереса кредитора в исполнении договора, прекращает обязательство должника и лишает кредитора права требовать его исполнения. Это вполне логично, так как отказ от принятия исполнения по п. 2 ст. 405 ГК РФ есть не что иное, как односторонний отказ от договора (см. п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 6 июня 2014 г. N 35, п. 8 Постановления Пленума ВАС РФ от 19 апреля 1999 г. N 5, а также Постановления Президиума ВАС РФ от 17 декабря 2013 г. N 9223/13, от 3 декабря 2002 г. N 2430/02, от 11 июня 2002 г. N 6746/01, подробнее см. комментарий к п. 2 ст. 405 ГК РФ). Отказ же от договора как форма его расторжения прекращает обязательства.
В том же п. 3 ст. 396 ГК РФ предусматривается, что право требовать исполнения обязательства отпадает и тогда, когда уплачена неустойка, установленная в качестве отступного (отступная неустойка). Сама по себе эта конструкция имеет достаточно туманную природу. В доктрине до сих пор не сложилось ясного ее понимания. Очевидно, что в случае с отступной неустойкой мы имеем гибридный институт, совмещающий некоторые признаки неустойки и отступного. Но более детально характеристики этого инструмента остаются пока не проясненными. Представляется, что по своей сути отступная неустойка идентична штрафу за срыв договора по вине должника, но имеет ту особенность, что ее вправе уплатить сам должник по своему усмотрению, тем самым освободившись от договора. Именно эта возможность погашения неустойки с целью прекращения обязательств по инициативе должника отличает отступную неустойку от обычной неустойки, установленной за срыв договора по вине должника. Последняя подлежит уплате, только если кредитор в ответ на нарушение решил расторгнуть договор; сам должник уплатить ее с целью откупиться от договора не вправе. Соответственно, в случае с обычной неустойкой за срыв контракта по вине должника вопрос о сохранении договора в силе остается на усмотрении кредитора. В случае же с отступной неустойкой существуют две возможности: с одной стороны, кредитор, пострадавший от нарушения, как и в случае с обычной неустойкой за срыв договора, вправе сам решиться на расторжение договора и взыскание такой неустойки; с другой же стороны, должник, нарушивший договор, также вправе уплатить такую отступную неустойку и тем самым положить конец договору и своему нарушенному обязательству в том числе. Остается только заметить, что в силу сложности такого инструмента, как отступная неустойка, в практике договорной работы он оказывается практически невостребован, и какой-либо развернутой судебной практики, которая могла бы подтвердить, уточнить или опровергнуть сделанные выше выводы в отношении его природы, не существует.
