Статья 392.2. Переход долга в силу закона
Комментарий к статье 392.2
1. Тот факт, что долг может перейти к другому лицу в силу закона, очевиден. Это происходит, например, при универсальном правопреемстве в случае наследования или реорганизации юридического лица.
Однако это не предрешает вопрос о судьбе дополнительных прав (прежде всего обеспечительных). Залог сохраняется, ибо основанием прекращения залога является перевод долга по соглашению, а не переход долга в силу закона (ст. 355 ГК РФ). Остается в силе и поручительство (см. комментарий к п. 4 ст. 367 ГК РФ). Независимая гарантия, как неакцессорное обеспечение, также должна сохранять силу. Обратное, видимо, может быть указано в соответствующей обеспечительной сделке.
1.1. Все ли долги могут перейти к новому должнику в силу закона? Комментируемая статья о переходе долга в силу закона не устанавливает в этом отношении каких-либо ограничений. Соответственно, логично как минимум презюмировать, что универсальное правопреемство на стороне должника возможно во всех случаях.
В то же время в ряде случаев невозможность перехода долга на основании закона вытекает из тех или иных положений закона. Так, например, в силу п. 1 ст. 418 ГК РФ "обязательство прекращается смертью должника, если исполнение не может быть произведено без личного участия должника либо обязательство иным образом неразрывно связано с личностью должника". Соответственно, в таких случаях переход подобного связанного с личностью должника долга в рамках наследственного правопреемства невозможен. Согласно п. 15 Постановления Пленума ВС РФ от 29 мая 2012 г. N 9 в состав наследства не входят и не переходят к наследникам алиментные обязательства, обязанности, возникшие из договоров безвозмездного пользования (ст. 701 ГК РФ), поручения (п. 1 ст. 977 ГК РФ), комиссии (п. 1 ст. 1002 ГК РФ), агентского договора (ст. 1010 ГК РФ), а также иные обязательства, неразрывно связанные с личностью наследодателя (ст. 1112 ГК РФ).
В то же время последняя судебная практика ВС РФ указывает на то, что долги по обязательствам, тесно связанным с личностью должника, в некоторых случаях все же переходят в рамках наследственного правопреемства, если они "созрели" к моменту смерти наследодателя и подтверждены судебным решением. Так, например, в Определении КГД ВС РФ от 1 марта 2016 г. N 45-КГ16-1 указывается, что денежное обязательство по уплате алиментов, подтвержденное судебным решением, является денежным долгом, не связанным с личностью, а потому обязанность по его уплате переходит к наследнику должника и последний, при условии принятия им наследства, обязан погасить этот долг в пределах стоимости перешедшего к нему наследственного имущества. Тот же подход, видимо, должен применяться и в случае смерти лица, обязанного по судебному решению возместить вред жизни и здоровью.
В принципе, вероятно, есть все основания для вывода о том, что обязательства по уплате алиментов и возмещению вреда жизни и здоровью переходят к наследникам в пределах переходящего к ним в порядке наследования имущества даже в тех случаях, когда они не подтверждены судебным решением. В противном случае кредиторы по таким обязательствам оказываются в очень незащищенном положении.
1.2. Допустим ли переход долга в силу закона в случаях, когда закон запрещает перевод долга на основании сделки? Ответ на данный вопрос зависит от целей конкретного запрета и существа отношений. Так, например, установленный в п. 7 ст. 448 ГК РФ запрет на перевод долга из договора, заключение которого в силу указания в законе возможно только в результате торгов, очевидно, не распространяется на переход долга в результате реорганизации. Но теоретически можно представить себе ситуацию, когда законодательный запрет на перевод долга не вполне корректно отражает волю законодателя запретить любые формы перехода долга, включая переход долга в силу закона. В подобных случаях соответствующий запрет следует толковать расширительно.
2. Важнейшей особенностью перевода долга в силу закона является отсутствие по общему правилу необходимости получать согласие кредитора, что в целом представляется оправданным.
2.1. Норма п. 2 допускает, что иное может вытекать из закона или существа обязательства. В каких случаях это имеет место?
Например, в силу п. 2 ст. 615 ГК РФ арендатор не вправе передавать свои права и обязанности по договору аренды третьим лицам без согласия арендодателя. Представляется, что из целей указанной нормы и существа отношений следует, что в ряде случаев без согласия арендодателя невозможен и переход к наследникам обязанностей арендатора в случае его смерти, так как личность арендатора может иметь для арендодателя существенное значение. В данной ситуации долг арендатора прекращается на основании п. 1 ст. 418 ГК РФ. При этом одновременно должны прекращаться и права арендатора в силу того, что в рамках договора аренды права и обязанности неразрывно связаны (о неразрывной связи прав и обязанностей арендатора см. п. 6 информационного письма Президиума ВАС РФ от 28 января 2005 г. N 90, Постановление Президиума ВАС РФ от 28 февраля 2012 г. N 14850/11). В то же время переход обязанностей из договора аренды в силу реорганизации представляется возможным и без согласия арендодателя.
2.2. Могут ли стороны соглашения, из которого возникает долг, установить, что согласие кредитора будет необходимым условием для эффективной замены должника, или вовсе запретить такой переход долга даже тогда, когда такая замена должника происходит в силу закона?
Дать универсальный ответ, видимо, весьма проблематично. Ключевое значение имеет то, на каком основании осуществляется переход долга в силу закона. Если, например, речь идет о реорганизации, то вряд ли кредитор может заблокировать переход долга к организации-правопреемнику и оставить его на организации-правопредшественнике в силу того, что закон защищает его интересы иным путем (право на досрочное истребование долга), а также потому, что в ряде случаев при реорганизации прежний должник просто прекращает свое существование. Аналогичным образом вряд ли кредитор может заблокировать переход долга к наследнику должника. Оставить долг на изначальном должнике невозможно объективно в силу его смерти, а освободить наследника от долга кредитор может за счет института прощения долга.
В то же время возможны ситуации, когда такое условие договора может быть признано законным. Например, ст. 617 ГК РФ устанавливает правило о переходе прав и обязанностей по ранее заключенным договорам аренды к новому собственнику объекта аренды (так называемый принцип следования). То есть мы имеем дело с переходом обязательств в силу закона. В то же время стороны договора аренды могут договориться о том, что при продаже арендодателем объекта аренды к новому собственнику права и обязанности арендодателя вопреки ст. 617 ГК РФ не переходят или переходят только при согласии арендатора. По сути такое условие свидетельствует о том, что аренда при продаже соответствующего объекта аренды должна прекратиться. Допущение такого условия вполне логично, так как сам принцип следования закреплен в законе в первую очередь в интересах арендатора как кредитора. Если у последнего на самом деле нет такого интереса (так как личность его контрагента, его репутация и способность исполнять свои обязательства по договору имеют для арендатора в данном конкретном случае большое значение), то это и будет отражено в договоре в условии об исключении принципа следования.
Таким образом, логично признать комментируемую норму ограниченно императивной. Применительно к некоторым вариантам девиации от ее содержания норма может быть признана диспозитивной. Вопрос о выведении общих критериев такой дифференциации требует дополнительной проработки.
