Статья 385. Уведомление должника о переходе права
Комментарий к статье 385
1. Уведомление должника о переходе права кредитора не является условием перемены лиц в обязательстве. Даже если должник не уведомлен, право требования переходит к новому кредитору. Основная функция уведомления заключается в защите интересов должника. С точки зрения юридической природы уведомление одновременно является односторонней сделкой и юридически значимым сообщением. Правовые последствия уведомления должника состоят в том, что происходят изменения в обязательственном правоотношении, в частности: 1) должник утрачивает возможность освободиться от обязательства исполнением первоначальному кредитору (см. комментарий к ст. 382 ГК РФ); 2) должник не сможет выдвинуть против нового кредитора возражения, которые имеются у него против первоначального кредитора, но правовые основания которых возникли после уведомления (см. комментарий к ст. 386 ГК РФ); 3) должник не сможет зачесть против требования, перешедшего к новому кредитору, однородное требование в отношении первоначального кредитора, которое стало способным к зачету после уведомления (см. комментарий к ст. 412 ГК РФ).
1.1. Уведомление должника может быть осуществлено как первоначальным, так и новым кредитором. Аналогичное решение закреплено в ст. 9.1.12 Принципов УНИДРУА и в ст. III.-5:120 Модельных правил европейского частного права.
1.2. Должника необходимо уведомить о переходе права как при уступке требования, так и при переходе права кредитора на основании закона. Если переход прав в силу закона происходит в ситуации, когда первоначальный кредитор перестает существовать (например, в случае наследования), единственной возможностью остается направление уведомления должнику новым кредитором.
1.3. При уведомлении должника новым кредитором закон устанавливает следующее правило: поскольку должник несет риск исполнения обязательства ненадлежащему лицу (п. 1 ст. 312 ГК РФ), закон позволяет ему при получении уведомления от нового кредитора не исполнять обязательство новому кредитору до тех пор, пока тот не представит должнику достаточные доказательства перехода права требования. Что может являться такими доказательствами?
С одной стороны, речь в данном случае может идти о представлении должнику оригинала документа, фиксирующего сделку уступки, или иных убедительных доказательств перехода права в силу закона (свидетельство о праве на наследство, доказательства осуществления страховой выплаты, влекущей суброгацию, и т.п.). Схожие правила содержатся в международных источниках - п. 3 ст. III.-5:120 Модельных правил европейского частного права и ст. 9.1.12 Принципов УНИДРУА.
С другой стороны, п. 2 ст. 312 ГК РФ с 1 июня 2015 г. устанавливает право должника воздержаться от передачи исполнения лицу, предъявляющему обычную письменную доверенность в подтверждение своих полномочий на приемку и не готовому предъявить должнику по его требованию нотариально удостоверенную доверенность. Было бы не вполне логично с точки зрения соображений системной согласованности законодательных предписаний, если бы закон в аналогичной ситуации не давал бы такое же право должнику, получившему уведомление об уступке от цессионария. В связи с этим, возможно, в подобных ситуациях, когда присланные новым кредитором документы, подтверждающие переход права, не удостоверены нотариально, должник должен иметь право не исполнять обязательство новому кредитору. Это решение может быть выведено путем применения нормы п. 2 ст. 312 ГК РФ по аналогии закона.
Если должника уведомляет первоначальный кредитор, представления доказательств не требуется (п. 14 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. N 120). Уведомление от имени первоначального кредитора возможно далеко не во всех случаях, но если такая возможность есть (в основном в случае уступки), сторонам лучше использовать именно такой вариант.
В связи с этим разумному и осмотрительному цессионарию при уступке следует, видимо, озаботиться получением нотариально удостоверенного уведомления об уступке, подписанного первоначальным кредитором, дабы в дальнейшем направить его должнику, или убедиться в том, что должника уведомит напрямую первоначальный кредитор.
1.4. По смыслу данной нормы должник, уведомленный первоначальным кредитором, освобождается от обязательства в результате исполнения новому кредитору даже в тех случаях, когда переход права требования в действительности не произошел (например, в силу ничтожности цессии или ее последующего эффективного оспаривания). Этот подход expressis verbis зафиксирован в п. 2 ст. III.-5:119 Модельных правил европейского частного права и признается в российской судебной практике (п. 14 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. N 120). Соответственно, в случае недействительности уступки (констатации ее ничтожности или признании оспоримой сделки цессии недействительной) по тем или иным основаниям исполнение, учиненное должником лицу, которое было указано в уведомлении, поступившем от цедента, является надлежащим исполнением. Требовать в такой ситуации от должника повторного исполнения в пользу цедента со ссылкой на то, что на самом деле право не перешло, нельзя.
Однако европейская цивилистика пошла дальше нашего законодателя и сформулировала решение на тот случай, когда должник уведомлен новым кредитором. В таком случае должник освобождается от обязательства исполнением в адрес лица, указанного в уведомлении, независимо от того, состоялся ли переход права, но при условии, что первоначальный кредитор дал должнику основания добросовестно и разумно полагать, что право перешло (п. 3 ст. III.-5:119 Модельных правил европейского частного права). Этот подход полностью соответствует принципу добросовестности при исполнении обязательств и может быть использован нашими судами при разрешении аналогичных споров со ссылкой на п. 3 ст. 307 ГК РФ.
Из сказанного следует, что если уведомление должнику прислал новый кредитор, а первоначальный кредитор своим поведением не давал должнику никаких оснований полагать, что произошла уступка, и при этом уступка оказалась недействительной (ничтожной или оспоримой), то даже добросовестность должника, проверившего представленные новым кредитором доказательства уступки (возможно, подложные) и не имевшего оснований заподозрить неладное, не спасает его от необходимости осуществить повторное исполнение настоящему кредитору. При этом, если должник, получив от нового кредитора уведомление и достаточные доказательства уступки, не поверит и решит осуществить исполнение первоначальному кредитору либо предпочтет воздержаться от исполнения или внести деньги на депозит нотариуса, он окажется в просрочке в случае, если права кредитора все-таки перешли к новому кредитору. Более того, должник может быть вынужден предоставить исполнение новому кредитору (которое окажется повторным, если исполнение уже было получено первоначальным кредитором). Иначе говоря, модель уведомления должника новым кредитором может создавать для должника значительные риски.
Именно поэтому важно, чтобы право давало должнику, получающему уведомление от нового кредитора, возможность не исполнять обязательство в пользу нового кредитора до предоставления ему соответствующих нотариально удостоверенных документов, подтверждающих уступку (см. п. 1.3 комментария к настоящей статье).
1.5. Определенные затруднения возникают в ситуации, когда должник уведомлен новым кредитором, но тот не представил должнику доказательств перехода права. Может ли должник исполнить обязательство первоначальному кредитору и освободиться от долга? На наш взгляд, для этого нет правовых оснований. Как указано в абз. 1 п. 1 комментируемой статьи, надлежащим считается уведомление, полученное как от первоначального, так и от нового кредитора. Соответственно, даже до представления новым кредитором доказательств перехода требования должник считается уведомленным. Если новый кредитор не представил доказательств перехода, это следует квалифицировать как просрочку кредитора, позволяющую должнику задержать исполнение и освобождающую его от ответственности перед новым кредитором, если впоследствии выяснится, что переход права все-таки произошел.
Но что если перехода права на самом деле не было, а должник, введенный в заблуждение уведомлением, полученным от некоего третьего лица, выдававшего себя за нового кредитора, задержал исполнение и не исполнил обязательство перед первоначальным кредитором? Будет ли должник нести ответственность за просрочку в такой ситуации перед первоначальным кредитором? Логично решить этот вопрос следующим образом. В соответствии с принципом добросовестности при исполнении обязательств (п. 3 ст. 307 ГК РФ) должник, уведомленный новым кредитором, но не получивший от него достаточных доказательств перехода права, обязан немедленно проинформировать первоначального кредитора о получении уведомления и запросить у него подтверждение (за исключением случаев, когда правопреемство сопровождалось исчезновением фигуры первоначального кредитора, как, например, при наследовании), а также направить запрос о представлении документов, подтверждающих переход права, новому кредитору. До получения подтверждения от первоначального кредитора или запрошенных документов от нового кредитора должник не окажется в просрочке (независимо от того, произошел ли переход права в действительности). Если первоначальный кредитор опровергнет переход права и при этом новый кредитор в ответ на запрос должника так и не представит доказательств перехода права, должник, видимо, должен игнорировать уведомление, пришедшее от нового кредитора, и осуществить исполнение в пользу первоначального кредитора. Если последний промолчит в течение разумного срока, а новый кредитор не представит доказательств перехода права в ответ на запрос должника, должник должен иметь право внести деньги в депозит нотариуса по правилам ст. 327 ГК РФ в связи с неопределенностью в вопросе о личности кредитора или воздержаться от осуществления исполнения по причине просрочки кредитора без риска быть привлеченным к ответственности за просрочку (п. 3 ст. 405 ГК РФ).
1.6. Нормы п. 1 настоящей статьи не содержат прямого указания на их императивную или диспозитивную природу. Их функциональная направленность состоит в обеспечении интересов должника, не участвующего в договоре об уступке. Соответственно, любые условия договора об уступке, которые будут ущемлять интересы должника, обеспечиваемые правилами п. 1 комментируемой статьи, должны считаться ничтожными (п. 2 ст. 168 ГК РФ), а сами эти правила в данном контексте - императивными.
Но если речь идет об изменении этих правил договором между первоначальным кредитором и должником, то основания для императивной интерпретации отпадают, так как в значительной степени исчезают основания для ограничения свободы договора. Если представить себе наиболее вероятные формы отклонения условий договора от предписанных настоящим пунктом правил, то вывод о диспозитивной интерпретации подтверждается. Например, если в таком договоре предусмотрено, что должник вправе (или даже обязан) не платить любому третьему лицу, приславшему должнику уведомление об уступке, пока не получит уведомление от своего изначального кредитора (независимо от представления ему таким третьим лицом доказательств состоявшейся уступки), или даже условие о том, что должник вправе исполнить свое обязательство изначальному кредитору в такой ситуации, то это условие должно признаваться судами. Новый кредитор, получающий права по договорному обязательству, связан теми условиями договора, которые были согласованы должником с прежним кредитором. Соответственно, такое условие должно быть признано законным и противопоставимым новому кредитору. Естественно, сказанное не распространяется на случаи перехода права в силу закона при исчезновении фигуры прежнего кредитора (как в случае с наследованием).
1.7. Договор об уступке требования может предусматривать обязанность цедента направить должнику уведомление об уступке. В случае нарушения такой обязанности цедент будет нести ответственность перед цессионарием.
1.8. Возникают ли последствия, предусмотренные комментируемой статьей, в ситуации, когда должник не получил уведомление о переходе права, но из иных источников знает или не может не знать о переходе права? Как минимум в случаях, когда либо должник точно знает о переходе права, либо обстоятельства однозначно указывают на то, что он заведомо не мог не знать об этом, осуществление им исполнения в адрес первоначального кредитора может быть признано неправомерным в силу ст. 10 ГК РФ. Но в целях правовой определенности подобный подход должен применяться только в исключительных случаях, когда недобросовестность должника очевидна и не вызывает сомнений.
2. Пункт 2 комментируемой статьи вводит защиту для должника от рисков, возникающих при нескольких последовательных переходах одного и того же требования (эту ситуацию нужно отличать от уступок одного и того же требования нескольким лицам, см. комментарий к ст. 390 ГК РФ). В таком случае для должника ключевое значение имеет последнее из уведомлений о переходе требования. Исполнив тому субъекту, в отношении которого поступило последнее из уведомлений, должник освобождается от обязательства даже в ситуации, когда на самом деле требование уже перешло от этого лица к следующему кредитору. По сути данная норма не привносит в правовой режим перехода права ничего нового, а лишь подтверждает действие общих правил, гарантирующих права должника. Соответственно, в этой ситуации справедливыми будут все те выводы о природе правил об уведомлении должника, которые были сделаны нами ранее применительно к п. 1.
3. Передача документов не является условием перехода права кредитора к другому лицу (см. п. 11 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. N 120). Эта обязанность, равно как и сообщение новому кредитору сведений, имеющих значение для осуществления перешедшего права требования, является продолжением принципа сотрудничества сторон при исполнении обязательств, закрепленного в п. 3 ст. 307 ГК РФ. Соответственно, обязанность первоначального кредитора сотрудничать с новым кредитором не сводится лишь к передаче документов и информации, а подразумевает широкое (в разумных пределах) содействие новому кредитору в осуществлении перешедшего требования (например, содействие при возникновении судебных процессов, инициированных новым кредитором против должника).
Исполнение данной обязанности первоначальным кредитором подчас может иметь принципиальное значение для исполнения обязательства. Например, вследствие отсутствия нужных документов и информации новый кредитор может пропустить срок исковой давности для предъявления требования к должнику. Президиум ВАС РФ в одном из дел квалифицировал нарушение рассматриваемой обязанности первоначальным кредитором как существенное нарушение договора с соответствующими последствиями (см. Постановление Президиума ВАС РФ от 5 апреля 2011 г. N 16002/10).
3.1. Положение п. 3 комментируемой статьи об обязанности первоначального кредитора передать новому кредитору необходимые документы и сообщить необходимые сведения в силу буквального текста данной нормы охватывает лишь случаи перехода права в силу уступки. Но нет никаких сомнений в том, что данная норма должна толковаться расширительно и применяться в случаях перехода прав в силу закона (например, при суброгации), за исключением случаев прекращения существования прежнего кредитора.
3.2. Норма п. 3 об обязанности цедента передать цессионарию связанные с требованием документы и его информационных обязанностях не содержит прямого указания на природу этой нормы. Телеологическое толкование приводит к выводу о ее диспозитивности. Нет веских причин, по которым стороны договора об уступке должны быть лишены возможности исключить перечисленные обязанности или видоизменить их. Например, стороны могут предусмотреть передачу цессионарию лишь части соответствующих документов или передачу таких документов только в случае судебного спора между цессионарием и должником и при необходимости их представления в суд. Равным образом они вовсе могут исключить передачу таких документов в силу, например, их отсутствия (например, если сам изначальный договор заключался в устной форме или в случае утери этих документов к моменту заключения договора об уступке). Отсутствие подтверждающих долг документов как фактор, снижающий по общему правилу вероятность судебного взыскания уступаемого долга, безусловно, скажется на размере дисконта к цене уступаемого права. Так что для вмешательства права в сферу автономии воли сторон в этом вопросе нет достаточных оснований.
