Статья 375.1. Ответственность бенефициара
Комментарий к статье 375.1
(а) Комментируемая статья устанавливает правила об ответственности бенефициара за злоупотребления независимой природой гарантии.
Прежде всего необходимо установить характер такой ответственности, в частности имеет ли она договорный или внедоговорный характер. От ответа на этот вопрос зависят многие практические последствия. Так, ответственность за внедоговорный вред (ст. 1064 ГК РФ) базируется на принципе вины (пусть и презюмируемой); ответственность за вред, причиненный нарушением договорного обязательства, основывается на идее о том, что нарушитель, являющийся лицом, которое осуществляет предпринимательскую деятельность, отвечает и за случайно допущенное нарушение (см. п. 3 ст. 401 ГК РФ).
Если признать, что бенефициар, представивший недостоверные документы или предъявивший необоснованное требование, отвечает по правилам деликтного права (гл. 59 ГК РФ), то это будет означать, что он может освободиться от ответственности, если докажет, что он не знал и не мог знать о том, что представленные документы недостоверны (например, были фальсифицированы третьими лицами, не являющимися сотрудниками бенефициара).
Если же исходить из того, что ответственность бенефициара в рамках комментируемой статьи основывается на п. 3 ст. 401 ГК РФ, то бенефициар сможет освободиться от ответственности только в том случае, если докажет, что представление недостоверных документов или необоснованного требования произошло вследствие действия непреодолимой силы. Понятно, что такое фактически маловероятно; следовательно, бенефициар будет отвечать за причиненные убытки всегда.
Формально, бенефициар не состоит ни с гарантом, ни с принципалом в договорных отношениях по поводу гарантии. Гарантия является односторонней сделкой, обязывающей гаранта осуществить платеж; принципал состоит в договорных отношениях лишь с гарантом (договор о выдаче гарантии), договорная же связь у него с бенефициаром в рамках обеспечительных правоотношений вообще отсутствует.
Таким образом, формально можно утверждать, что вред, причиненный предъявлением необоснованного требования и недостоверных документов, является все-таки внедоговорным и должен регулироваться положениями гл. 59 ГК РФ.
Единственным догматическим возражением, которое можно было бы выдвинуть против этого вывода, является довод о том, что в силу положений ст. 156 ГК РФ к односторонним сделкам могут быть применены положения о договорах, если иное не вытекает из существа сделки, т.е. в том числе правила о последствиях нарушения договорных обязательств (прежде всего ст. 401 ГК РФ).
Представляется, что квалификация действий бенефициара, охватываемых ст. 375.1 ГК РФ, как деликта является все же более предпочтительным решением. Это связано с тем, что бенефициар, не участвуя в составлении текста гарантии, не должен нести повышенную ответственность (за случайные нарушения) за свои действия при предъявлении требования. Применение принципа ответственности за вину, фундаментального для деликтного права, в данном случае является более предпочтительным, чем безвиновная ответственность предпринимателей, установленная п. 3 ст. 401 ГК РФ.
(б) Но здесь следует сделать важную оговорку. Комментируемая норма говорит именно об ответственности, т.е. о возмещении убытков. И такая ответственность, как указано ранее, видимо, должна носить деликтный характер и зависеть от вины бенефициара. Само же требование о возврате неосновательно полученного должно квалифицироваться как иск о возврате неосновательного обогащения и подчиняться правилам гл. 60 ГК РФ. Соответственно, тот факт, что бенефициар не несет ответственность за предъявление необоснованных требований в силу применения правил ст. 401 ГК РФ, освобождает его от обязанности возмещения убытков, но не освобождает от необходимости вернуть неосновательное обогащение.
Положения ст. IV.G.-3:106 Модельных правил европейского частного права также подчиняют требование бенефициара о возврате неосновательно полученного по гарантии правилам о неосновательном обогащении.
Соответственно, с учетом этого положения комментируемой статьи должны пониматься как дающие принципалу или гаранту право требовать от бенефициара, получившего платеж от гаранта при отсутствии обеспеченного долга, возмещения убытков в дополнение к кондикционному иску.
(в) Принципал может заявить требование о возврате полученного бенефициаром и возмещении убытков в связи с заявлением необоснованного требования о платеже по гарантии в случае, если бенефициар потребовал и получил исполнение от гаранта в ситуации отсутствия обеспеченного долга.
Если регрессное требование гаранта было удовлетворено, то это неизбежно означает, что бенефициар получил исполнение недолжного за счет принципала. Разумеется, все дополнительные затраты и иные убытки, понесенные принципалом в связи с таким злоупотреблением бенефициара, также подлежат возмещению, если отсутствуют основания для освобождения бенефициара от ответственности.
(г) Ответственность бенефициара перед гарантом также основана на случае получения бенефициаром исполнения недолжного (в том числе двойного исполнения как от гаранта, так и от принципала). Иск гаранта к бенефициару о возврате неосновательного обогащения и возмещении убытков, причиненных необоснованным требованием о платеже, возможен, в частности, в ситуации, когда гаранту не удалось удовлетворить регрессный иск к принципалу (например, вследствие банкротства последнего).
