Статья 374. Представление требования по независимой гарантии
Комментарий к статье 374
1. Предъявление требования по гарантии подчинено строгому формальному требованию: бенефициар должен выполнить условия платежа по гарантии, направив гаранту требование о выплате и документы, предусмотренные гарантией, строго в письменной форме. Нарушение (даже формальное) этого правила влечет за собой отказ в выплате по гарантии (см. п. 1 ст. 376 ГК РФ и комментарий к нему). Подобная строгость объясняется стремлением законодателя за счет формализации процесса представления документов снизить риски, связанные с тем, что в силу неакцессорного характера гарантии бенефициар может получить недолжное. Например, в гарантии может быть установлено, что при предъявлении требования об уплате по гарантии поставщик должен представить накладные, подтверждающие отгрузку товара по договору поставки, в обеспечение обязательств покупателя по которому была выдана гарантия. Тем самым риск того, что поставщик, не отгрузивший товар, воспользуется свойством неакцессорности гарантии и потребует платежа от гаранта, существенно снижается.
1.1. Для того чтобы обязанность бенефициара по представлению документов считалась исполненной, достаточно представить документы, которые по формальным критериям соответствуют условиям гарантии (например, представить документы, являющиеся накладными или актами КС-2, КС-3, и т.п.). Однако судебная практика изобилует примерами, когда гаранты (как правило, банки) предъявляют требования к тому, чтобы содержание представленных документов соответствовало тем или иными критериям или требованиям, не описанным в гарантии.
Так, например, по обстоятельствам одного из дел Президиума ВАС РФ гарант отказался совершить платеж по гарантии, сославшись на то, что накладные не содержат реквизитов договора поставки, в обеспечение обязательств по которому была выдана гарантия. Президиум ВАС РФ счел, что эти доводы противоречат независимому характеру гарантии. Коль скоро банк осознавал, что гарантия выдается им в обеспечение оплаты поставленных чулочно-носочных изделий, то накладные на отгрузку чулочно-носочных изделий, пусть даже не содержащие отсылку к соответствующему договору поставки, должны рассматриваться как надлежащие документы, соответствующие положению гарантии об обязательном предъявлении бенефициаром гаранту накладных на отгрузку товара (Постановление Президиума ВАС РФ от 24 июня 2014 г. N 3853/14). Впрочем, исходя из рассуждений высшей судебной инстанции, можно сделать вывод о том, что вполне допустимым будет указание в гарантии на обязанность представить накладные, которые должны были бы содержать те или иные обязательные сведения.
1.2. Эта практика была продолжена КЭС ВС РФ. В деле о взыскании с гаранта суммы гарантии (которая обеспечивала обязательство подрядчика по возврату неотработанного аванса на случай досрочного прекращения договора подряда) гарант выдвинул возражение о том, что представленные ему документы не свидетельствуют о том, что авансы действительно не были отработаны и возвращены, но убедительных документов, подтверждающих этот факт, представлено не было. Однако КЭС ВС РФ посчитала, что в отсутствие в гарантии прямого и недвусмысленного указания на то, какие именно документы должны быть представлены в подтверждение требования бенефициара, доводы гаранта о том, что представленные ему документы не подтверждают наступление обстоятельств, указанных в гарантии, подлежат отклонению как противоречащие положениям ГК РФ о гарантии (Определение КЭС ВС РФ от 20 мая 2015 г. N 307-ЭС14-4641).
1.3. Требуемое в силу норм комментируемой статьи указание бенефициаром в своем требовании к гаранту на факт наступления обстоятельств, которые указаны в гарантии (соответствующая норма была заимствована из Унифицированных правил для гарантий по требованию, см. ст. 15), выполняет следующую задачу. Если бенефициар имел намерения злоупотребить независимостью гарантии и несмотря на то, что он получил причитающееся от принципала, бенефициар предъявил гаранту требование о платеже, такое утверждение бенефициара в тексте требования будет являться доказательством намеренного причинения вреда интересам принципала и гаранта (о проблеме двойного платежа по гарантии см. далее комментарий к ст. 376 ГК РФ). Возможно, по замыслу законодателя необходимость сделать прямое утверждение в письменной форме о том, что обязательство принципала было нарушено, удержит участников оборота от злоупотреблений. Кроме того, утверждение бенефициара о том, что принципал не исполнил денежное обязательство (при наличии достоверного доказательства обратного) будет служить доказательством того, что бенефициар действует заведомо недобросовестно и потому гарант вправе не удовлетворять такое требование.
1.4. Может ли гарантия указывать на то, что платеж будет осуществляться только на основании одного лишь требования с указанием наступления оснований для погашения долга должником без приложения каких-либо дополнительных документов? Ответ, конечно же, должен быть положительным. В ряде случаев бывает трудно представить себе, какие документы должны прилагаться к такому требованию (например, когда гарантия обеспечивает требование заимодавца о возврате займа).
1.5. Судебная практика допускает некоторые ограничения в отношении свободы гаранта в установлении в тексте гарантии списка документов, которые необходимо прилагать к требованию о выплате. В частности, ВС РФ не признает допустимым указание в гарантии необходимости прилагать к требованию оригинал самой гарантии в письменной форме в тех случаях, когда сама гарантия выдавалась в электронной форме (Определения КЭС ВС РФ от 21 ноября 2016 г. N 305-ЭС16-10047 и N 305-ЭС16-9281). Если установление таких требований в тексте гарантии действительно влечет невозможность реализации прав бенефициара, такое проявление свободы гаранта в определении содержания гарантии может и должно быть заблокировано как явное злоупотребление свободой договора.
2. Требование о платеже по гарантии должно быть представлено гаранту до истечения срока действия гарантии. Выражение "представлено гаранту" следует понимать в том смысле, что требование должно быть получено гарантом до истечения срока.
Но здесь при отправке требований посредством почты или иных организаций связи возникает один из примеров некоторого противоречия между нормой ст. 165.1 ГК РФ, вступившей в силу 1 сентября 2013 г., и нормой п. 2 ст. 194 ГК РФ, действующей с 1 января 1995 г. Применение положения п. 2 ст. 194 ГК РФ приводит к выводу о том, что факт сдачи требования в организацию связи даже в последний день (до 24:00 последнего дня) означает, что требование было представлено своевременно, даже если гарант получит его за пределами срока действия гарантии. В то же время согласно положениям п. 1 ст. 165.1 ГК РФ заявления, уведомления, извещения, требования или иные юридически значимые сообщения, с которыми закон или сделка связывает гражданско-правовые последствия для другого лица, влекут для этого лица такие последствия с момента доставки соответствующего сообщения ему или его представителю.
Вопрос о системном толковании указанных норм в российском праве пока однозначно не решен. В некоторых разъяснениях ВС РФ, касающихся данной коллизии (впрочем, не в контексте проблематики гарантии), можно обнаружить намеки на то, что в случаях такого рода коллизии своевременность извещения вопреки буквальному смыслу п. 2 ст. 194 ГК РФ будет определяться по моменту доставки, а не по моменту сдачи сообщения в организацию связи (см. Обзор судебной практики Верховного Суда РФ N 3 (2015), утвержденный Президиумом ВС РФ 25 ноября 2015 г. (вопрос N 2)).
В то же время одним из возможных решений данной коллизии является признание приоритета ст. 165.1 ГК РФ в вопросе о моменте возникновения правового эффекта юридически значимых сообщений, а п. 2 ст. 194 ГК РФ - в вопросе о своевременности таких сообщений.
Применение этого подхода в отношении требования по гарантии влечет следующий вывод: требование, сданное до истечения срока в организацию связи (на почту, телеграф), считается заявленным в срок; однако правовые последствия предъявления этого требования (обязанность провести проверку требования и приложенных документов и осуществить платеж) возникнут на стороне гаранта лишь после того, как соответствующее требование будет ему доставлено.
Ясного ответа на этот вопрос пока в российском праве нет.
Судебная практика допускает урегулирование вопроса о том, обязан ли бенефициар обеспечить получение гарантом требования до истечения срока действия гарантии или же он только должен сдать требование о платеже в организацию связи, в самой гарантии (Определения КЭС ВС РФ от 22 июня 2015 г. N 305-ЭС15-2155 и от 12 октября 2015 г. N 305-ЭС15-8885). По всей видимости, с учетом некоторой неопределенности в вопросе о соотношении ст. 165.1 и п. 2 ст. 194 ГК РФ лучшей рекомендацией будет именно положительное решение этого вопроса в тексте гарантии.
